Пищевая цепочка (Ночкин) - страница 60

Ни птиц, ни зверья было не слыхать, и Слепой подумал, облава миротворцев распугала всю живность в округе — это казалось очевидным, тем более что сталкер дважды пересек следы гусениц — военная техника проломилась сквозь лес, оставив позади искалеченные деревца и вбитый в грунт измочаленный кустарник. Холмы и узкие долины, холмы и узкие долины… местность была настолько однообразной, что казалось, сталкер бредет по кругу, но ПДА сообщал, что он, петляя по запутанной траектории, продвигается к северу. Слепого вполне устраивало, что вокруг ни души. Участок глухой, не сулящий хабара, а радиация на холмах делает их малопригодными для стоянки. Сталкер уже начал озираться в поисках места для тайника… но тут впереди, за колючей стеной зарослей, послышались топот, хриплые вздохи — там бродил кабан. Следов гусениц давно не попадалось — должно быть, военные не углублялись так далеко в бесплодный холмистый край, потому и зверь здесь уцелел. Слепой и сам бы не смог объяснить, спроси его кто, зачем он пошел в обход. Но некое предчувствие, интуиция, которой сталкер привык доверять, подсказала решение — свернуть, не тревожить зверя. Слепой полез в рюкзак, вытащил упаковку антирада и переложил в карман. Потом проверил маршрут по ПДА, вздохнул и под стрекот дозиметра потрусил по рыжему, выгоревшему на солнце склону холма. Он не стал подниматься на вершину, а пересек возвышенность по скату. Когда переваливал верхнюю точку, бросил взгляд вниз, в заросли. Темная туша возилась в кустарнике, кабан был крупный, матерый. Заметить человека на холме он не мог устройство шеи не позволяло задрать морду, — запах тоже вряд ли ощутил, но что-то все-таки растревожило зверя. Кабан развернулся в кустах, рванулся в одну сторону, другую, налетел на молоденькое деревце. Ствол хрустнул так, что и Слепой, уже сбегавший по другому склону холма, расслышал. Возможно, победа над деревцем успокоила кабана. Все стихло. Слепой остановился в рощице, от мутанта его теперь отделял холм. Сталкер оттянул капюшон, вытер обильный пот и полез в карман — на всякий случай не помешает глотнуть антирад. Потом он поправил лямки рюкзака и пошел дальше — уже медленнее, восстанавливая дыхание.

Тварь, похожая на собаку, не спешила. Она медленно и плавно скользила в тени деревьев, и сама напоминала тень. В ее движениях не было торопливости слепых псов, она не суетилась, как крыса; обобщенный опыт двух звериных сознаний позволил Твари выработать грацию, не свойственную ни той, ни другой породе. Тварь поочередно напрягала и расслабляла мышцы, готовила тело к схватке. Память молодого пса хранила сведения о стае, и Тварь понимала, что ей предстоит встреча с сородичами последней жертвы. Долго ждать не пришлось — два взрослых пса поднялись из густой травы и дружно взвыли, предупреждая Тварь о собственных агрессивных намерениях. Запах пришельца был псам незнаком, они не могли быстро определиться с моделью поведения — атаковать незваного гостя или подождать. В запахе Твари сейчас присутствовали оттенки, свойственные собакам их стаи, это сбивало с толку. Пришелец присел, напрягая задние лапы… Псы стихли. Они поводили безглазыми мордами, с высунутых языков капала слюна… Тварь рванулась с места, покрыла длинным прыжком треть расстояния, отделявшего ее от слепых собак. Те все еще не решались напасть. Второй прыжок — псы оценили действия чужака как агрессию. Третий прыжок — Тварь ударила более крупного противника грудью, клацнули зубы, пес с визгом отлетел и покатился по траве, из разорванной морды разлетались тяжелые красные капли. Когда он сумел подняться, Тварь рвала горло второй собаке. Фонтаном ударила кровь. Первый, раненый, мутант развернулся, чтобы сбежать, но Тварь была проворнее. Догнала, прыгнула на спину… Потом встала, облизнулась… Вкус крови напомнил о том, что тело нуждается в пище, но Тварь не хотела терять время, ей предстояло отыскать стаю. Тварь задрала собачий нос, ловя лесные запахи. Потом взяла направление и двинулась к поляне, где расположились родичи убитых псов. Эти не раздумывали — запах свежей крови, который исходил от пришельца, их сразу взбудоражил. Хрипло рыча, скуля и завывая, слепые мутанты бросились к пришельцу рыжей волной. Их тактика была проста: налететь, впиться зубами, потом рывок — и прочь, сжимая в пасти клок вырванной плоти. Твари эта тактика была прекрасно известна, в ее распоряжении был мозг маленькой собаки. Поэтому атака стаи не удалась. Противник оказался слишком быстр. Тварь будто заранее знала каждое движение рыжих. Она прыгала, отскакивала, ускользала от собачьих клыков — и притом успевала наносить удары. Она не рвала тела противников, не стремилась ухватить клок мяса — она убивала, вспарывая глотки. Прыгала на спины слепых псов, ломая хребты, после этого мутанты валились и больше не могли встать. Стая кружила, рычала и разочарованно выла — никак не получалось свалить верткую Тварь, размерами уступавшую большинству бойцов своры. Пару раз собакам удалось нанести Твари неглубокие раны, но это никак не отразилось на ее боевых качествах — Тварь умела блокировать сигналы нервных окончаний о том, что тело получило повреждения, иными словами, она не чувствовала боли.