Она причесала кое-как волосы, надела капот и приказала Агаше подать ей кофе. Опустившись в мягкое будуарное кресло, полузакрыв глаза, она пила кофе, как вдруг опять вошла Агаша и сказала:
— Григорий Владимирович.
Всем существом содрогнулась Дьякова.
— Чего же ты? Зови! — сказала она и приподнялась с кресла.
Чемизов, войдя, стремительно подошел к Дьяковой, протянув к ней обе руки. Она вскрикнула и прильнула к его груди. Он обнял ее и стал целовать глаза, лоб, волосы.
— Дорогая Лена, я не мог утерпеть, чтобы не заглянуть к тебе, хоть на полчаса, и сказать "доброе утро".
Дьякова счастливо засмеялась.
— Хочешь кофе?
— Непременно, — сказал он, садясь против нее в кресло.
Дьякова позвонила. Агаша внесла чашку с блюдцем.
— Как мне дорого твое внимание, — ласково, с любовью сказала Елена Семеновна своему гостю, наливая ему кофе.
— Милая! — и Чемизов поцеловал ее обнажившуюся руку.
Дьякова содрогнулась и поставила кофейник. Чемизов придвинулся к ней, не выпуская ее руки. Молодая женщина в сладком изнеможении откинулась к спинке кресла.
Григорий Владимирович смотрел на нее, и ей казалось, что раздвигаются стены, уходит потолок, и она погружается в сладкий, баюкающий сон. Чемизов, ласково гладя ее руки, задушевно произнес:
— Скоро, скоро, моя дорогая, мы с тобой улетим отсюда, как перелетные птицы, далеко ото всех. Уедем в Крым. Мы проведем там с тобою медовый месяц вдвоем. Теперь там нет никого, и мы будем с тобою как на пустынном острове, а когда вернемся, то уже будем мужем и женою: где-нибудь по дороге повенчаемся тихо, скромно.
— Радость моя, я на все согласна! — шепнула Дьякова, изнемогая от счастья.
— А там, к осени, мы поедем в твое имение и проведем там время до начала сезона. Потом вернемся в Петербург, снимем квартиру и соберем всех знакомых. Да?
— Все, как ты хочешь, — воскликнула Елена Семеновна, словно колыхаясь в волнах.
Голос Чемизова доносился к ней издалека. Он что-то просил, она что-то делала, встала, уходила, вернулась.
— Ну, мне пора! — раздался близко подле нее голос Чемизова.
Дьяковой показалось, что она словно проснулась.
— Ты придешь, милый, вечером?
— Я сегодня приду к тебе ужинать.
— Я буду ждать тебя. Я приготовлю все, чтобы устроить наш маленький пир.
— Отлично! — засмеялся Григорий Владимирович, крепко поцеловал молодую женщину и вышел.
Дьякова упала в кресло. Голова ее кружилась, губы улыбались; ей казалось, что в вихре страсти она теряет сознание.
А Чемизов, выйдя от нее, оделся, сунул Агаше рубль и быстро спустился по лестнице; на площадке он вынул из кармана пачку сторублевых ассигнаций и бережно переложил их в бумажник. Лицо его торжествующе улыбалось. Он сел в экипаж и бросил: