— Сейчас никакой. Смотрите вот на эту таблицу и, как где звонок, пожалуйте в номер. А звать как?
— Зови просто Семен.
— Отлично. А когда господин приедут?
— Вероятно, скоро.
Колчин с нетерпением стал ждать нового жильца. Действительно, вскоре приехал господин с черной бородою, густыми усами, в очках.
— Пошли человека взять вещи с извозчика, а сам покажи комнату, — обратился он к хозяину.
Низко кланяясь, Колчин провел нового жильца в полутемную, грязную комнату с порванными обоями, с дешевой мебелью.
— Тут, — пояснил он, — девяносто рублей в месяц, а ежели посуточно, то по четыре рубля.
— Беру посуточно, — сказал Патмосов. — Вели мужику принести чемодан.
— Мигом, ваша милость!..
Колчин вышел, отдал приказание и вернулся.
Патмосов внимательно осматривал комнату и ее убогую меблировку. Около внутренней запертой двери стоял комод, напротив — обычный круглый стол, диван и два кресла; в углу — этажерка, а у входной двери — кровать за занавеской. Патмосов уточнил:
— А где барыня?
— Тут, — и Колчин указал на запертую дверь.
— Стенка толстая?
— Самая тоненькая перегородочка; можно сказать, паутинка. Все слышно, — шепотом ответил Колчин.
Патмосов снисходительно улыбнулся.
— Ну, пока до свиданья!
Не успел хозяин «Китай-города» откланяться, как в комнату с чемоданом в руках вошел Пафнутьев.
— Ну, здравствуйте вам! — сказал он, садясь в кресло.
— Тсс… Что ты, дурак, рот открыл? Здесь перегородка, как паутина. Шепотом говорить надо, — прошептал Патмосов сердито.
Тот сконфузился и приблизился совсем вплотную к Патмосову.
— Что мне делать?
— Сейчас ничего. Ты только следи, когда он приходит и уходит — один или со своей дамой. Вот и вся твоя работа. А теперь иди отсюда, — и он стал развязывать чемодан.
Вошла коридорная поменять постель и принесла воду.
— Как вас звать? — поинтересовался Патмосов.
— Таня, — ответила девушка.
— Так вот, Таня, после мы с вами поговорим по душам, а теперь возьмите полтинничек.
— Много вами благодарна, — удалилась коридорная.
В номере было тихо. Казалось, в нем замерла жизнь. Борис Романович внимательно осмотрел стену соседней комнаты и дверь, а потом лег на диван и закурил папиросу. Прошло много времени. Патмосов, быть может, дремал; вдруг раздался стук в дверь и просунулась голова Пафнутьева.
— Пришел! — тихо шепнул он.
Патмосов тотчас приник ухом к дверной щели. Но тщетно он напрягал свой слух. До него доносились гул голосов, звуки передвигаемой мебели, звякнула чайная ложка о край стакана, на пол упал нож, и все смолкло, потом раздался смех и опять невозможно было различить голоса. Патмосов отошел от двери и снова прилег на диван.