Закончив работу по устройству камина гномы сбегали на ручей, отмылись и, степенно войдя в пещеру, расселись на чурбаках.
Андрей начал рассказ, в этот раз он изображал всех действующих персонажей в лицах, старательно имитируя голоса мультипликационных героев. Дара подпрыгивала на месте и бегала с рук на руки между Гмаром и Глиром. Гномы шикали, и ерзали на месте, переживая за Маугли. Взгляд Ягирры потеплел, в нем больше не было холодной сини гнева и обиды. Карегар протяжно выдохнул, когда история завершилась уходом к людям.
— Есть еще сказки? — просительно протянул дракон, гномы и эльфийка поддержали его блеском глаз.
— Есть. — ответил Андрей, — Но расскажу я новую сказку завтра.
— Почему? Хочу сегодня! — начала капризничать Дара.
— Потому что дяде дракону плохо и он ничего рассказать не сможет. — Андрея кинуло в холод, перед глазами плавали мушки.
Гномы быстро собрались, поблагодарили за интересную историю и, пообещав проверить утром работу камина, уехали.
— Почему меня так морозит? — спросил Андрей Ягирру.
— Потому, что в утробе матери температура выше, чем на открытом воздухе! — ответила Ягирра, размешивая здоровенным половником в котле ужин Андрея. — Завтра растопим камин, оградим твой угол занавесью и будет теплее.
*****
Сказка про Маугли вызвала ажиотаж среди деревенских. В мире, где нет ни радио, ни телевидения с кинотеатрами, новая история прошла на ура и приравнивалась к кинопремьере крутого блокбастера.
Как то так само собой получилось, что у пещеры стал собираться деревенский люд на просм…, э-э, прослушивание различных баек. В лишенном Голливуда и литературного фэнтези мире, Андрей обладал эксклюзивом на десятки интересных историй. Варить ему похлебку Ягирра перестала, сердобольные деревенские бабы приносили с собой горы различной снеди для «бедного и несчастного» дракончика. На все запреты эльфийки они плевали с высокой колокольни и прокрадывались к Карегару, суя ему узелки с пирожками, печеностями и прочими домашними деликатесами. Добрая душа, облаченная в черную чешую, втихую передавала презенты за мутную стеночку. Андрей трескал все подряд. «Лопаешь так, что крылья машут!» — шутил Батя. Андрей облизывался и на ушко намекал на парное мясо. Карегар виновато косился на Ягу — «мама» строго настрого запретила трогать варенье. «Какой же ты гадкий!» — хотелось сказать Андрею и, включив пропеллер, слетать на охоту. Ягу беспокоил быстро набираемый вес подопечного. Сам себя, подопечный оценивал в тонну с гаком, распирало его как на дрожжах. Страшный зуд внутри прекратился, кожа перестала лопаться и покрылась рубцами, перепонки на крыльях начали грубеть, за исключением прозрачных стрекозиных вставок, покрывшихся шершавыми насечками. Глаза еще закрывала темная повязка, но Андрей великолепно справлялся и без них. Вынужденная слепота настолько развила истинное зрение, что он уже совершенно не видел разницы чем смотреть.