Сталин, видя подозрительное поведение Ягоды, дал команду опечатать все архивы НКВД и только после этого объявил ему о перемещении на пост наркома связи СССР. Предчувствия не обманули — в комнате отдыха Ягоды, из его личного сейфа, был изъят секретный архив Рыкова и Бухарина, содержащий списочный состав подпольной организации правых, с соответствующими документами на его членов.
ВЫШИНСКИЙ: Вам не известно, где хранился секретный архив Рыкова?
БУЛАНОВ: У Ягоды.
ВЫШИНСКИЙ: Заговорческий архив?
БУЛАНОВ: Если бы он не был заговорческий, едва ли Рыков такое надежное место искал.
Ну вот, а нас убеждают, что подсудимых осуждали бездоказательно, лишь на основании самооговора!
В этом же сейфе находились личные дела из архивов царской охранки на провокаторов Зубарева, Зеленского, Иванова и др. Зубарев — председатель Центросоюза СССР, Зеленский — секретарь московского комитета партии, Иванов — Северо-Кавказского крайкома партии.
«Земляка» всегда интересно послушать:
«Иванов: По заданию Бухарина я в 1928 году пытался организовать кулацкую повстанческую вандею на Северном Кавказе. В 1932 году, по его же установкам, я включился в восстание по свержению Советской власти на том же Северном Кавказе, где я в то время работал. В 1934 году он, Бухарин, говорил со мной о необходимости ориентироваться на агрессивные фашистские страны, в первую очередь на Германию и Японию.
В соответствии с этим, группа правых в Северном крае, под моим руководством, развертывает террористическую, диверсионную и шпионскую деятельность. После всего этого мне странно было слушать здесь заявление Бухарина о том, что он будто бы лишь «чистый теоретик» и занимается только «проблематикой» и «идеологией». Только в процессах контрреволюционеров возможна такая вещь, когда руководители переносят свою ответственность на практиков, уклоняясь от нее сами.
Да, я делал чудовищные преступления, я за них отвечаю Но я их делал вместе с Бухариным- и отвечать мы должны вместе. Нужно потерять последние остатки совести, чтобы отрицать нашу ставку на пораженчество и установку фашистской диктатуры. Но по вопросу о пораженчестве вспоминаю еще одну характерную подробность, как разговор с Бухариным в 1936 году. Бухарин, утверждая необходимость радом диверсионных и террористических ударов сорвать оборону страны, говорил о том, что правые в Северном крае очень лениво готовят повстанческие кадры, и приводил следующее: конечно, за помощь придется заплатить уступками окраин. Даром не дают, не помогают. Но, в конце концов, не обязательно России быть одной шестой частью мира, она может быть и одной десятой. Ведь не в этом главное, говорил Бухарин, и этого не понимают люди лишь боящиеся страшных слов.