Но о каком сговоре Сталина и Гитлера можно говорить после следующих строк «протокола»: «…северная граница Литвы будет являться чертой, разделяющей сферы влияния Германии и СССР» и что «в этой связи заинтересованность Литвы в районе Вильно признана обеими сторонами». «В этой связи» ясно указывало на то, что в сферу влияния Германии должны входить Вильно и Вильненская область. Но ведь, войдя в Польшу, советские войска начали с их захвата и тем самым как бы грубо нарушили пункт 1 «секретного протокола». Это еще и показывает, как справедливые действия Советского правительства по передаче в 1939 году Вильно и Вильненской области Литве, незаконно отторгнутых в 1919 году Польшей, можно представить как сговор. Почему-то националисты не вспоминают, как 13 июля 1940 года Сталин и Молотов «просили» германское правительство «найти возможность отказаться от этого небольшого куска территории Литвы». Речь шла о юго-западной территории Литвы с центром в г. Сувалки, за которую Советскому правительству пришлось заплатить 7,5 млн. золотых долларов. Если уж признавать договор 1939 года незаконным, то, может, вернуть Польше Вильненскую область, а нам доллары, истраченные на литовскую территориальную целостность?
Фраза о том, что «сферы влияния Германии и СССР будут разграничены приблизительно по линии рек Нарев, Висла и Сан», является безграмотной, т. к. река Нарев связана с рекой Вислой через Буг. Но в эту географическую безграмотность фальсификаторы вложили определенный смысл, который заключается в следующем. Чтобы захватить Варшаву, немцы с нашего разрешения форсировали Вислу и Буг и прошли демаркационную линию, установленную дан германских войск по германо-советскому коммюнике от 22 сентября 1939 года. Граница стала проходить от реки Нарев, далее по сухопутному участку Варшавского воеводства до реки Висла. Чтобы те, кто через много лет будет читать «секретный протокол», не спрашивали, как это Гитлер и Сталин смогли обеспечить такое точное соблюдение сухопутного участка на польской территории, и появилось слово «приблизительно», явно указывая, что написана эта фраза опять же после известных исторических событий.
Так же и в отношении Польши и Бессарабии — сначала была история, а потом, после ее событий, появлялись пункты в «протоколе», рассчитанные на негативную реакцию поляков и молдаван по отношению к деятельности Советского правительства.
И совсем нелепо выглядит последний, 4-й пункт: «Данный протокол рассматривается обеими сторонами как строго секретный». Если протокол секретный, зачем же в конце писать «строго секретный»? А что, есть документы «не строго секретные», «наполовину секретные», «почти секретные»? В практике нашего государства применялись три категории секретности: секретные, совершенно секретные, особой важности.