— А ты, всё-таки, тупица, — чувством собственного превосходства произнёс вирус. Всему тебя надо учить. Тоже мне покоритель космоса. Хоть бы для разнообразия иногда думал.
Мне уже надоели до чёртиков его придирки! Чем-то он напомнил мне Надюху, та тоже не упускала не единого случая, чтобы понизить мою самооценку до критического минимума. От одной я благополучно избавился, только-только поверил в себя, а тут этот свалился на мою голову! Но теперь мой комплекс неполноценности принимает воистину космические масштабы. С этим надо что-то делать! Видимо, уловив перемены в моём настроении, Вирка решил сбавить обороты и добродушно предложил:
— Ты, главное, слушайся меня и делай, как я тебе скажу и тогда ничего сложного в этом деле для тебя не будет. Я тебя подстрахую, но ты должен помнить, что главный здесь — ты.
Какая приятная новость! Значит, главный, всё-таки, я! Настроение немного поправилось. А вот Вирка, по-моему, расстроился. Глядя на печального попугая, я понял, о чём он думает. Сейчас бы ему хотелось вернуть Валентину обратно, но мой горячий протест не позволял ему преобразоваться в этого мастодонта. Вот так-то! Знай наших!
— Говори, что мне надо сделать, чтобы здесь не появлялись все мои фантазии — это было бы очень страшно!
Птица одарила меня презрительным взглядом и тихо произнесла:
— Да просто поставь запрет и все дела!
Умник, слов нет, умник. А как этот запрет поставить он не считает нужным мне объяснить. Поняв, в чём его просчёт, Вирка поспешил исправить свою оплошность:
— А ты представь себе какой-нибудь запрещающий знак, хорошо представь. И после этого все твои фантазии будут заблокированы. А, когда что-то захочешь что-то материализовать, то просто снимешь запрет — представишь себе разрешающий знак.
Я задумался. Воображение услужливо нарисовало мне «кирпич». Хорошо, пусть будет так. Вирка нахохлился и грустно спросил:
— А ты будешь мне позволять иногда выбираться на свободу? Я бы сейчас немного полетал бы. Отпусти, а? Ты ведь ничем не рискуешь, я ведь с тобой остаюсь, в тебе. Я не могу потеряться.
Можно было бы припомнить ему все издевательства, но я по своей природе человек добрый, поэтому широко распахнул форточку и сказал:
— Ладно, лети. Мне надо по делам смотаться. На работу надо как-то устраиваться раз уж ты меня кормить отказываешься…
И тут меня посетила идея. Они не часто залетают в мою голову и, как правило, ничего стоящего собой не представляют. Но в этот раз, кажется, появилось что-то стоящее. Вот только бы Вирка меня не подвёл! Эта птица умеет преподносить сюрпризы — этого у неё не отнять. А вдруг сейчас начнёт мне читать лекцию на тему «преступление и наказание». Я выждал несколько минут и выдал: