— Люди нередко меняют свою точку зрения, особенно молодые люди. Иногда трагические события заставляют их сосредоточиться на том, чем они на самом деле хотят заниматься.
— Это и произошло с Гэвином?
Неопределенный кивок.
— Он собирался вернуться в колледж?
— Для этого Гэвин не имел достаточной мотивации, Алекс. Одной из моих целей являлось помочь ему восстановить ощущение смысла жизни. Но это должно было происходить постепенно.
— Значит, он замедлялся сознательно?
— Да, но это было практически незаметно. Мне любопытно, Алекс, почему вы так подробно интересуетесь личностью Гэвина?
— Меня занимает его абсессия, потому что полиция интересуется, не могла ли она стать причиной убийства Гэвина.
— Каким образом?
— Допустим, он разгневал не того человека.
— Не того человека?
— Любого, кто склонен к насилию.
Она дотронулась пальцем до губы.
— Я бы этому удивилась: Гэвин, и вдруг связывается с такими людьми. Он был хорошим мальчиком, нормальным мальчиком. Он никогда не упоминал при мне ни о чем подобном.
— Гэвин был общителен?
Черные глаза поднялись к потолку.
— Как бы это сказать… Как многие молодые мужчины, Гэвин не особенно открывался для анализа.
— Но о чем-нибудь он вам рассказывал?
— Я работала над тем, чтобы заставить его не скрывать своих ощущений: злости — за то, что он чувствовал себя не таким, как прежде; вины — за то, что выжил во время аварии. Двое его друзей погибли, вы знаете.
Я кивнул.
— Гэвин понимал: что-то он утратил, но не мог это выразить словами. Дело тут не в нарушении речи и не в характерном для вступивших в зрелый возраст мужчин недостатке вербальных способностей. Но что бы это ни было, я знала: он борется с переменами в себе. И вот однажды Гэвин выразил свое состояние весьма красноречиво. Это произошло всего несколько недель назад. Он пришел на сеанс подавленным. Я ждала, когда он выйдет из этого состояния, но Гэвин, вдруг ударив по подлокотнику дивана, закричал: "Ни хрена не получается, доктор Коппел! Все считают, что со мной все в порядке, каждый не перестает говорить мне, что со мной все в порядке, но я-то знаю, что со мной не все в порядке". Тут Гэвин замолчал, его грудь судорожно вздымалась, лицо пылало, и когда он опять заговорил, то настолько тихо, что я его едва расслышала. А сказал он вот что: "Это как один из фильмов про андроидов. Я — это больше не я, я все еще в своей оболочке, но кто-то там напортачил с проводами". Затем он добавил: "Я очень скучаю по себе". И, в конце концов, он расплакался. Я думала, что это прорыв, но на следующей неделе Гэвин отменил назначенный сеанс, затем — еще один. С тех пор я видела его только раз, и во время этого последнего сеанса все было так, словно ничего не произошло. Он хотел говорить лишь о машинах и спорте. Как будто мы начинали с самого начала. Но с молодыми людьми так бывает часто.