– Так это вы отвечаете за порядок во дворце? – спросил он. – Надеюсь, сэр Уилфрид в добром здравии?
– Мой дядюшка сейчас в солярии. Если хотите присоединиться к нему, слуги вас проводят. А пока что я распоряжусь, чтобы люди вытащили бревно и колоду, и…
– Так вы – племянница сэра Уилфрида? – перебил ее незнакомец, и губы его расплылись в широкой улыбке.
Странное чувство пронзило Жизель. Будто гордый капитан внезапно сошел на берег и уставился на нее оценивающим взглядом.
Господи! Какая-то неведомая тревога охватила Жизель. Что ты задумал, дядюшка, что ты задумал? – вертелось в голове. Неужели мог выбрать ей в мужья такого спесивца, хоть и не лишенного красоты и обаяния… ну и, конечно, молодости?..
– Если сэр Уилфрид – мой дядя, то любому не составит труда догадаться, что я – его племянница, сэр, – произнесла девушка, тщательно стараясь скрыть дрожащие нотки в голосе.
– Так, значит, вы – Жизель? – Он явно смутился, но тут же взял себя в руки. Снял шляпу и отвесил низкий поклон. – Позвольте представиться, миледи, меня зовут Майлс Бакстон. Необычайно рад познакомиться с вами. Признаюсь, слава о вашей красоте велика, но в действительности вы намного прекраснее. – Он снова поклонился и подошел ближе, голос его стал мягче, но все равно перекрывал шум, который издавала недовольная толпа, скопившаяся за перегородившим дорогу злосчастным бревном.
Жизель с трудом подавила скептический смешок: она прекрасно знала, что в данную минуту выглядит не лучшим образом – шаль сбилась на плечо, пышные юбки измазаны в грязи, а лицо все еще потное от кухонной жары. И он называет ее прекрасной? Только не сейчас! Этот человек еще более лицемерен, чем Бернард Ловен!
Однако, напомнила себе Жизель, кем бы сэр Майлс ни был, он приглашен ее дядюшкой. Девушка присела в реверансе.
– Я тоже рада знакомству, – браво солгала она. – Добро пожаловать в замок Уотертон. А теперь, если позволите, мне нужно заняться…
Не дав ей договорить, сэр Майлс коротко кивнул, развернулся на каблуках и приказал троим слугам, которые, раскрыв рты; наблюдали за всеобщей суматохой, подставить плечи под бревно. Жизель хотела было сообщить ему, что распоряжается здесь она, однако сэр Майлс уже скинул плащ и камзол, оставшись в колете и белоснежной рубашке, бросил одежду на подводу и присоединился к слугам.
На мгновение она залюбовалась великолепным телосложением гостя, но тут он повернулся к ней и широко ухмыльнулся, словно желая сказать: «Ну что, я ведь славный малый, не правда ли?»
При других обстоятельствах Жизель охотно согласилась бы и улыбнулась в ответ, но, раз именно он навязан ей в женихи, тщеславие и самолюбование рыцаря вызвали лишь глухое раздражение.