В пустой палате он долго смотрел на незастеленную кровать и упавшее на пол одеяло. Потом подцепил ногой стул и швырнул его о стену. Грохот, звон разбитого стакана, упавшего с тумбочки, перевернутый стул — все это его немного успокоило. Из коридора донеслось встревоженное квохтанье сестры Агаты.
— Вот, — сказал Кузнечик в потолок, — теперь меня посадят на цепь рядом с Волком. И ему не будет одиноко.
На цепь его не посадили — ни рядом с Волком, ни отдельно. Доктор Ян отчитал его в своем кабинете. Лось извинился и пообещал, что заберет его из лазарета. Обиженная Сестра Агата сказала, что он хороший мальчик, попавший под дурное влияние. Директор Дома погладил его по голове и сказал:
— Ничего страшного не случилось. Ребенок слегка расстроился.
— Отпустите Волка, — сказал им Кузнечик.
Только Лось услышал его.
Вечером к нему пришла девчонка в голубой пижаме, с волосами огненными, как цветок мака. Таких ярко-красных волос он никогда раньше не видел и вообще не думал, что они встречаются на самом деле. Разве что у клоунов. Девочка подошла к окну, гордо зажав в руках букет непонятных лохматых цветов. Голова ее осветила белую палату, как маленький пожар.
— Привет, — сказала она.
Кузнечик тоже поздоровался и слез с подоконника.
Девочка положила букет на тумбочку.
— Я — Рыжая.
Уши у нее торчали, кожа вокруг носа была красноватая, а глаза неожиданно черные, в красных ресницах. Чтобы разглядеть это, Кузнечику понадобилось немало времени. От ее волос было трудно отвлечься. Он удивился, что ему сообщают очевидное.
— Я вижу, — сказал он. — Трудно не увидеть.
Девчонка замотала головой. — Нет. Я знакомлюсь, — объяснила она терпеливо. — Рыжая. Теперь понял?
Он понял. — Кузнечик, — представился он.
Девочка кивнула, разглядывая пустую палату.
— Скучно у тебя тут, — сказала она. — И чисто.
Кузнечик промолчал.
— Пойдем со мной? Я приглашаю.
— А разве можно? — Кузнечик сомневался, что его пустят дальше порога после всего, что произошло.
— Нельзя. Но никто ничего не скажет, вот увидишь. Пойдем.
Они вышли в белоснежный, заглушавший шаги коридор Могильника.
Матовые двери открывались и закрывались. Старшеклассники в пижамах сидели в креслах и листали журналы. Сестры сновали из одной двери в другую, как снежные шары. Кузнечик шел за Рыжей, ожидая окриков, но никто не окликал их и ни о чем не спрашивал. Они шли, отражаясь в стеклянных шкафах, как в зеркалах, в одном за другим. Голубая пижама и белая пижама. И везде зажигался огонь ее волос.
Мы как будто исчезли, думал Кузнечик удивленно. Мы идем, но нас нет. Никто нас не видит и не слышит. Как будто рыжая девчонка заколдовала весь Могильник…