– Но я не хочу…
– Придется! Сколько у вас с собой денег, черт побери?
– У меня… Немного.
– Сколько?
– Несколько долларов.
– Арчи, выдай мисс Тормик сто долларов.
Я достал расходные деньги, отсчитал пять двадцаток, после чего оставшаяся стопка сделалась совсем худосочной, и вручил их мисс Тормик.
Вульф сказал сыщику:
– Поезжайте на угол Пятой авеню и Тридцать пятой улицы, высадите там мисс Тормик, отдайте ей конверт и немедленно возвращайтесь сюда. Ни на минуту не задерживайтесь там и не смотрите, куда она пойдет. Вы также не должны вступать в кантакт ни с одним человеком, независимо от того, куда он направляется.
Я не выдержал.
– Пошлите с ним Фреда. Или меня.
– Вы считаете это необходимым, мистер Кремер? – хмуро осведомился Вульф.
– Нет, – хмыкнул тот. – Не такой уж я простофиля. Выполняйте распоряжения, Хис.
– Слушаюсь, сэр. Я высаживаю её на перекрестке Пятой авеню и Тридцать пятой улицы, отдаю конверт, разворачиваюсь и гоню сюда.
Вульф кивнул.
– Вы ничего не перепутаете?
– Нет, сэр.
– Хорошо. – Он повернулся. – Au revoir[9], мисс Тормик.
– Ах, так! – взвизгнула она. – Вы считаете, что вам это сойдет с рук?
– Скажем, я надеюсь на такой исход. Это было бы вполне оправдано.
– Вы… Вы просто жирный болван!
– Да, особой худобой я не отличаюсь, вы правы. Ну и, разумеется, все мы немного болваны. Жаль, что вы не увидите, чем закончится эта история. Пусть победа и маленькая, но зато – моя.
– Победа!
– Да.
Нийя скривила губы, повернулась и стремительно зашагала к двери. Я подскочил и распахнул дверь прямо перед её носом. Нийя вдруг остановилась, выкрикнула Вульфу «Тиига мии борние руза» – так, во всяком случае, мне послышалось – и вылетела в прихожую – разъяренная фурия, сопровождаемая по пятам Чарли Хисом. Я выпустил их в промозглую ноябрьскую тьму и постоял на крыльце, чтобы проследить за отбытием. Насколько я мог видеть при тусклом уличном освещении, Хис не пытался подавать тайным сигналов никому из своих коллег, да и за полицейским автомобилем, когда они отъехали, никто не последовал.
Я уже повернулся, чтобы вернуться в дом, когда к тротуару напротив нашего крыльца подкатил черный лимузин, из которого выскочил шофер и услужливо распахнул дверцу, да ещё и приложил пальцы к козырьку, когда один из двоих вылезших из лимузина мужчин что-то произнес. Я вошел в прихожую, развернулся на сто восемьдесят градусов и поприветствовал представителей двух поколений Барреттов. Потом попросил их минутку подождать, заглянул в кабинет и сказал Вульфу:
– Отец и сын.
– Пусть заходят.
Я пригласил посетителей в кабинет. Джон П., не успевший даже переодеться, занял кресло, в котором до него сидела Нийя. Лицо его казалось вытянутым и напряженным, а во взгляде, которым он наградил сначала Кремера, а потом Вульфа, не было и тени дружелюбия. Я придвинул Дональду другое кресло. Барретт-отпрыск выглядел настолько злобным и кровожадным, что я с трудом сдержал искушение бросить ему кусок сырого мяса. Никто, похоже не горел желанием обменяться рукопожатием ни с кем из присутствующих, как принято в лучших домах.