– Проклятье! – прорычал Вульф и стукнул кулаком по подлокотнику кресла. – Нельзя было отпускать его от себя.
– Стритар почуял бы неладное, если бы вы упорствовали. Да и в любом случае он не пошел бы на это.
– Пф! Зачем мне тогда голова? Я должен был что-нибудь придумать. Я последний болван. Нет, я не могу плыть в Америку без него!
В дверь постучали и я сказал:
– Войдите.
Дверь открылась и в проеме возник Зов, который нес наши чемоданы.
– О, это вы, – произнес он по-сербскохорватски. Потом поставил чемоданы на пол и повернулся, чтобы идти.
– Подождите минутку, – попросил Вульф. – Я должен вам кое-что сказать.
– Позже скажете. Сейчас нет времени.
– Всего одно слово. Не старайтесь убедить нас, что вы не понимаете английского языка. Вас бы не взяли стюардом, если бы вы не говорили по-английски.
– А вы догадливый, – сказал Зов по-сербскохорватски. Потом добавил – уже по-английски:
– О'кей.
И был таков.
Я запер за ним дверь и повернулся. Вульф сидел с закрытыми глазами и шумно сопел. Минуту спустя он открыл глаза, посмотрел на чемоданы, перевел взгляд на меня и только тогда поведал, о чем они говорили с Зовом.
– Нужно выяснить, под каким он здесь именем, – сказал я.
– Выясним. Ступай на палубу и следи за сходнями. Вдруг ему что-то втемяшится в голову и он решит улизнуть.
– С какой стати?
– Не знаю. Просто люди с таким покатым лбом часто бывают непредсказуемы. Отправляйся.
Вот так случилось, что до самого отплытия я простоял на палубе, опираясь о фальшборт и любуясь на генуэзские горы, к которым прилепились тысячи домиков. Впечатление было бы куда более сильным, если бы я только что не вернулся с прогулки по черногорским скалам. К тому времени, как «Базилия» покинула гавань и вышла в открытое море, большинство пассажиров уже спустились в обеденный салон.
Я в свою очередь спустился в нашу каюту и сказал Вульфу:
– Пора уже и пообедать. Пожалуй, вы поступили правильно, решив, что в течение всего путешествия не будете выходить из каюты. На борту может оказаться кто-нибудь, способный узнать вас. Что же касается меня, то я, пожалуй, имею право принимать пищу в общем салоне. Вы не возражаете?
– Нисколько. Я уже заказал Петеру Зову, что принести на обед.
У меня отвалилась челюсть.
– Петеру Зову? – глупо переспросил я.
– Да. Он наш стюард.
– О, Боже! Он будет приносить вам еду, а вы будете ее есть?
– Разумеется. Это, конечно, испытание, и аппетита оно мне не прибавит, но в нем есть и определенные преимущества. У нас будет вдосталь времени, чтобы обсудить наши планы.
– А вдруг ему взбредет в голову подмешать вам мышьяк?