Соорудив ловушку, мой друг сел у переднего окна, наблюдая и ожидая, когда собака ворвётся во двор. Прошло время, а собака так и не появилась. Чуть позже мой друг достал свой сборник ежедневных практик и стал читать молитвы, время от времени поглядывая через окно во двор. Собака всё не появлялась. В определённый момент чтения мой друг дошёл до очень старой молитвы-благопожелания, которая называется «Четыре безмерных» и начинается со строк:
Пусть все чувствующие существа обретут счастье
и причины счастья. Пусть все чувствующие существа освободятся
от страдания и причин страдания.
Читая эту молитву, он внезапно понял, что собака — тоже чувствующее существо и, специально установив для неё ловушку, он намеревается причинить ей боль и страдание. Он подумал: «Если я буду читать эти строки, то получится, что я буду лгать. Может быть, мне стоит прекратить чтение».
Но он чувствовал, что это было бы неправильно, поскольку молитва «Четырёх Безмерных» была частью его ежедневной практики. Он начал молитву снова, изо всех сил пытаясь развить сострадание к собакам, но, дойдя до середины, остановился, думая: «Ну, нет! Эта собака очень плохая. Она причиняет мне много вреда. Я не хочу, чтобы она освободилась от страданий или стала счастливой».
Он немного поразмыслил над этой проблемой и наконец придумал выход: он изменил одно маленькое слово в молитве и начал читать:
Пусть некоторые чувствующие существа обретут
счастье и причины счастья. Пусть некоторые чувствующие существа
освободятся от страдания и причин страдания.
Найденное решение его вполне удовлетворило. После того как закончил молитвы и пообедал, он забыл о собаке и решил прогуляться, пока ещё не стемнело. В спешке он забыл о ловушке, которую установил, и, как только он открыл дверь в свой двор, все тяжёлые вещи, сложенные поверх неё, упали ему на голову.
Это было, мягко говоря, неприятное пробуждение.
Однако в результате болезненного переживания мой друг осознал нечто очень важное. Исключив возможность достижения счастья и свободы от страдания для абсолютно всех существ, он также исключил эту возможность для себя самого. Осознав, что он стал жертвой собственного недостатка сострадания, мой друг решил поменять тактику.
На следующий день, выйдя на утреннюю прогулку, он взял с собой маленький кусок теста из цампы (муки из обжаренного ячменя, смешанной с чаем, солью и сливочным маслом), которое тибетцы обычно едят на завтрак. Как только он переступил порог двери, соседская собака выскочила, лая и щетинясь, как обычно, но вместо того, чтобы проклинать её, мой друг бросил ей кусок цампы, который прихватил с собой. Прервавшись от удивления «на полуслове», собака поймала шарик из цампы и начала жевать, правда, продолжая глухо рычать и щетиниться, но неожиданное лакомство уже отвлекло её от задуманного нападения.