— Кто вы такие и что вам угодно? — осведомился вахтенный офицер.
Человек в шинели с красной повязкой на рукаве с напускной суровостью объявил:
— Я начальник здешней милиции. Буду производить досмотр прибывшего парохода.
— Ну это как разрешит наш командир. Команде вашей оставаться в шлюпке, а вас прошу на борт.
Клюсс с сердитым видом заявил, что военные корабли никаким досмотрам милиции не подвергаются.
— А пассажиры и их вещи?
— Их можете проверять при сходе на берег.
— В таком случае я никого не выпущу на берег и не разрешу погрузку угля.
— А нам и не нужно вашего разрешения. Уголь принадлежит Морскому ведомству.
Наступило неловкое молчание.
— Сейчас я попрошу сюда начальника экспедиции. Может быть, у него что-нибудь есть вам сказать.
Вошедший в каюту Якум, оглядев начальника милиции, спросил:
— Вы партийный, товарищ?
— Парийный, так что ж?
— Я тоже старый член партии, и у меня к вам просьба. Поезжайте на берег и пригласите сюда секретаря Петропавловского комитета товарища Савченко.
Начальник милиции откозырял. Он не совсем ясно понимал происходящее. Гапанович прислал несколько телеграмм, в которых сообщал, что на Камчатку выехал расхититель народного достояния Якум, который препятствует снабжению Камчатки продовольствием и товарами и с помощью своих дружков — авантюристов из Приморского областного управления — помешал возвращению на Камчатку избранников народа, боясь, что они разоблачат его. Гапанович настойчиво предлагал Камчатскому ревкому захватить силой пароход «Завойко», а Якума арестовать. Ничего не зная о том, что в действительности происходит во Владивостоке, ревком приготовился к решительным действиям. Первым шагом была посылка на судно милицейской команды. Но из этого ничего не вышло, и начальник милиции был явно смущен: ведь он теперь едет обратно на берег, чтобы выполнить распоряжение того самого Якума, которого должен был арестовать.
Его растерянность возросла, когда он увидел, что, как только их шлюпка отвалила от судна, к трапу подлетел, сверкая самоварной медью трубы, паровой катер с японского броненосца. На корме его в парадной форме стоял японский офицер.
Милиционеры усмехнулись.
— По-моему, на этом пароходе переодетые белогвардейцы, — решительно заявил один из них. — Вон, глядите, как козыряют и ручки жмут!
Начальник, сидевший на руле, промолчал.
Ямомото пробыл в командирской каюте не больше пяти минут. Поздравил русского командира с благополучным прибытием, выразил сожаление о недоразумении, которое произошло по вине вахтенного офицера, «не заметившего» военного флага. Он будет наказан, а о недоразумении капитан 1 ранга Сирано просит забыть.