Однако геронт, узревший его с балкона, быстро вернул сына к земным заботам.
— Здравствуй, Гисандр! — приветствовал его мудрый Поликарх, уже спустившийся вниз и ожидавший его, впрочем, по спартанской привычке не раскрывая объятий, а сложив руки на груди. — Я знал, что ты должен прибыть в скором времени.
— Как же ты узнал, отец? — ответил несколько обескураженный Тарас, останавливаясь у порога и слегка поклонившись. — Ведь еще недавно я и сам не знал, что вскоре прибуду в Спарту.
Илоты и периеки, хорошо знакомые геронту, замерли за спиной своего хозяина, опустив оружие на землю.
— Боги послали мне сон, — ответил геронт, улыбнувшись, отчего морщинистое лицо Поликарха перестало казаться излишне сосредоточенным.
Он направился в дом и взмахнул рукой, жестом приглашая сына за собой.
— В нем я видел великую битву и тебя в окружении тех самых машин, что мы создали с тобой тайком. И понял, боги говорят мне, что скоро ты вновь прибудешь сюда для великой цели…
Услышав это, Тарас резко остановился, едва не ударившись лбом о низкий дверной проем, — сон геронта так походил на тайные замыслы, о которых мог знать только царь и он сам, что в первое мгновение Тарас решил, будто у отца проснулся дар предвидения. Однако затем, прикинув варианты, допустил другую мысль, — а что если его папаша посвящен в дела царя Леонида настолько, что заранее знал о прибытии сына и его задании? Но, соблюдая тайные договоренности, не спешит сообщать Гисандру детали очередной операции Агиадов, которую они держали в секрете от второго царского дома и заодно от эфоров.
«Вдруг все же простое совпадение и мне примерещилось? — слегка озадачился Тарас, входя следом за геронтом в комнату, обставленную в истинно спартанском духе: низкий рубленый стол и пара ничем не укрытых скамеек. — Ладно, будущее покажет».
— А боги не сказали тебе случайно, зачем посылают меня в Спарту в тот час, когда все остальные воины бьются во славу Лакедемона у Дельфийских проходов? — поинтересовался, ухмыльнувшись, Тарас, но отец, казалось, не заметил лукавства.
— Нет, — проговорил геронт, усаживаясь на скамью у стены и поправляя гиматий, — но это был действительно странный сон. Полный неясностей. В нем персы сражались со спартанцами, но сражение происходило на море. И ты отчего-то плыл на корабле, вместо того чтобы биться с врагом на суше, как и подобает настоящему спартиату.
Тарас едва не раскрыл рот от все возраставшего удивления, присев напротив отца.
— Впрочем, — проговорил геронт, внимательно посмотрев на сына, — не будем заниматься гаданием. Для этого есть гаруспики и авгуры. Может быть, Гисандр, ты сам расскажешь, что привело тебя в Спарту в это смутное время?