— Ах, кабы мне хватило духу, — пробормотала она. — Кабы хватило мне духу, духу, духу…
При звуке Алисиного голоса Норт поднял голову и бессмысленно улыбнулся ей из пекла. Духу ей не хватало. Шрам да кабак — вот все, что у нее было.
Костер быстро прогорел, и клиенты вернулись в заведение. Алиса принялась накачиваться виски, «Звездой», и к полуночи была пьяна по-черному.
Женщина оборвала повествование и, не получив немедленного отклика, первым делом подумала, что рассказ усыпил стрелка. Она и сама начала уплывать в дрему, но тут он спросил:
— Это все?
— Да.
— Угм. — Стрелок сворачивал очередную папиросу.
— Табачища-то в постель не натряси, — велела она резче, чем собиралась.
— Не натрясу.
Снова воцарилось молчание. Огонек папиросы подмигивал, то разгораясь, то потухая.
— Утром ты уйдешь, — невыразительно сказала она.
— Да надо бы. Думаю, он расставил мне здесь ловушку.
— Не уходи, — сказала она.
— Посмотрим.
Стрелок повернулся на бок, отстранившись от нее, но Алиса успокоилась. Он оставался. Она задремала.
Уже засыпая, она опять подумала о том, с какими странными словами обратился к нему Норт. Ни до, ни после того она не замечала, чтобы стрелок выражал какие-нибудь чувства. Даже любовью он занимался молча, и лишь под конец его дыхание становилось неровным, а потом на миг замирало. Он словно явился из волшебной сказки или легенды — последний из своего племени в мире, пишущем последнюю страницу своей книги. Но это было неважно. Он собирался ненадолго задержаться. Завтра или послезавтра времени на раздумья будет довольно. Она уснула.
Утром Алиса сварила кашу из грубо смолотой овсяной крупы, и стрелок съел ее, не проронив ни слова. Он уплетал овсянку, не думая о женщине и едва ли замечая ее. Он знал, что должен идти. С каждой проведенной им за столом минутой человек в черном оказывался все дальше — вероятно, сейчас он был уже в пустыне. Его стезя неуклонно вела на юг.
— У тебя есть карта? — вдруг спросил стрелок, поднимая на Алису глаза.
— Чего, поселка? — рассмеялась она. — Маловаты мы для карты.
— Нет. Того, что за поселком, на юге.
Улыбка Алисы поблекла.
— Там пустыня. Просто пустыня. Я думала, ты немного побудешь в Талле.
— А на юге пустыни что?
— Почем я знаю? Через нее никто не ходит. С тех пор, как я здесь, никто даже и не пытался. — Она вытерла руки о передник, взяла прихватки и опрокинула лохань, в которой грела воду, в раковину. Вода заплескалась, от нее пошел пар.
Стрелок встал.
— Ты куда? — В своем голосе Алиса расслышала визгливую ноту страха и возненавидела себя за это.
— На конюшню. Если кто и знает, так это конюх. — Он положил руки ей на плечи. Ладони были теплыми. — Заодно договорюсь насчет мула. Раз я собираюсь задержаться здесь, нужно, чтоб за ним был уход. До моего отбытия.