Старик говорил ему раза два:
— Хотел тебя с доченькой получше познакомить, да, вишь, она у меня до чужого человека какая пугливая!
Князь только краснел при таких речах, ничего не отвечая.
"Бежать надобно, — думал он, — а то и вовсе головы лишишься!" Но, собираясь бежать, он уже оставлял здесь свое сердце.
— Так едешь, князь? — спрашивал его старик в день отъезда.
— Беспременно!
— Да ведь ты ввечеру? — спрашивал его Сергей. — По холодку-то куда, сподручнее!
— Ввечеру! Как солнце сядет, мы и поедем!
— Ну, ну! Я тебя хоть до табунов провожу!
— Спасибо!
Старик не знал, как и угостить князя на расставание, и когда тот переоделся опять в свою походную одежду и вышел проститься, старик заставил дочь свою выйти поднести прощальную чашу гостю.
Князь не мог сдержать своего молодого чувства и словно обжег Наталью взглядом. Она вспыхнула и потупилась:
— На дорожку, князь! Дай Бог тебе пути доброго!
— Спасибо, государыня!
Он выпил и низко поклонился.
— Князь, князь, — заговорил старик, — ты уж не обижай меня! Возьми чашу-то!
Князь стал отказываться, но старик настоял на своем.
— А теперь давай поцелуемся! По душе ты мне, князь, пришелся!
Князь горячо поцеловал старика.
— А вора не бояться?
— Не бойся, государь! Воеводы беречься будут! — улыбаясь, ответил князь.
Они вышли на крыльцо. Внизу уже стояли оседланные кони и князя дожидался Сергей. Он одет был теперь в суконный армяк, стянутый черкасским ременным поясом, в легкую шапку с собольим околышем, в черные штаны и сапоги из желтой кожи. За поясом у него был заткнут короткий меч, а на руке висела нагайка.
Старик еще раз поцеловал князя, благословил сына, и молодые люди, вскочив на коней, выехали из ворот в сопровождении Дышла, у которого мешки при седлах словно распухли от массы съестного, что по приказанию хозяина напихал ему господский дворецкий.
— Вот так здорово! — бормотал Дышло, улыбаясь во весь рот.
— Хорошо у вас! — заговорил князь, выезжая в поле. — Так бы и не уехал!
— Скучно только! — ответил Сергей. — Только и утеха что охота. Выедешь это в степи с соколом али собаками… ширь, простор!..
— Когда на Казань воротишься?
— На Казань-то? Да вот год отбуду — и назад. Батюшка жениться велит, невесту сватает, — и Сергей широко улыбнулся.
Князь вспыхнул и сказал:
— Что ж, доброе дело! Бери только по душе.
— А где ее сыскать? Я, княже, от девок-то сторонюсь. Ну их! Ежели и женюсь, так только для батюшки.
— Бог поможет, и слюбитесь.
— Так-то и я смекаю, хотя я лют, княже! Рассержусь — беда.
Князь ничего не ответил. В это время в его голове мелькнула мысль и стала созревать и крепнуть Он не выдержал наконец, сравнялся конь о конь с Сергеем и сказал ему: