Я съежилась в полусне, раскачиваясь взад-вперед и зажав уши руками. Бесконечные причитания Нонни эхом отдавались в моей гудящей голове, как плач, изгоняющий духов.
Больше всего на свете я хотела оказаться в чьих-то теплых, ласковых объятиях, чтобы меня прижимали к себе, защищали и баюкали До тех пор, пока холодный комок в груди не растает и не исчезнет навсегда. Но среди рыдающих женщин и у безмолвного отца, убитого горем, найти утешение было невозможно. Поэтому я тайком прокралась в конюшню, отчаянно пытаясь прогнать мысль о том, что теперь нужно жить без матери.
В соседнем стойле заржал отцовский жеребец, и кто-то ласково потянул меня за руки. Я приоткрыла глаза и увидела присевшую рядом со мной Кети, ее залитое слезами лицо белело в темноте. Я неохотно позволила ей оторвать мои руки от головы.
— Ну, ну, дитя… ты же не можешь весь день прятаться, — проникновенно сказала Кети. И умелыми движениями рук она начала снимать у меня головную боль.
— Мама ведь понарошку умерла, правда? — проскулила я и, когда лекарка кивнула, плотно зажмурила глаза и снова отдалась горю.
— Не надо, еще будет время погоревать, — сказала старуха, обняв меня за плечи и встряхивая с поразительной силой. — Нужно готовиться к Белтейну. Ты должна присутствовать при обрядах, девочка… нет другого выбора, надо выполнить ритуал.
— Ритуал! — Это слово лишило меня последнего самообладания, и я уставилась на нее, внезапно ощутив полную пустоту внутри. Воображение рисовало мне ужасные картины котла, жреца и неясные фигуры, совершающие отвратительное жертвоприношение. — Какой ритуал?
— Что ты спрашиваешь? Нужно разжигать праздничный костер. Ты же знаешь, никто не может уклониться от обряда Белтейна, иначе боги не дадут нам огня, весны и хорошего урожая грядущим летом.
— А мама? — спросила я, отгоняя подальше мысль о традиционном Празднике костров. — Что будет с мамой?
— Ее похоронят завтра, после майского танца вокруг шеста. Люди взяли колоду и выдолбили ее, как поступали в старые времена, потому что делать хороший гроб нет времени.
Я кивнула, с тоской подумав о том, что это по крайней мере не холодная каменная гробница, подобная тем, что находятся на римском кладбище в Карлайле.
— Мы должны идти, — настаивала моя утешительница.
Голова болела меньше, но я отпрянула, по-прежнему не желая расставаться с безопасной конюшней.
— Уже поздно, дитя… день почти прошел, и пора помочь Гледис. — Уговоры Кети стали настойчивыми. — Гледис нужна твоя помощь… и отцу тоже.