Лавиния встряхивала платье, которое, по ее мнению, мне следовало надеть сегодня вечером, и казалась весьма хмурой. Я знала, что она всегда найдет, что приводить в порядок, поэтому поблагодарила мать Бригит и сказала ей, что через несколько минут встречусь с ее дочкой в большом доме. Наша хозяйка удалилась, раскрасневшаяся и счастливая, а я осталась наедине со своей сопровождающей.
Маленькая римская матрона стояла в центре комнаты, так же неуместная в этом простом деревенском доме, как недавно отчеканенная монета на ярмарке в Карлайле. От негодования у нее покраснели щеки, и она прокаркала своим аристократическим голосом:
— Слыханное ли дело? Приглашать девушку, будущую королеву всей Британии, слоняться по усадьбе!
— Ну, Винни, по-моему, это очень мило с ее стороны. Она просто пытается быть гостеприимной. Посмотри, как они постарались, чтобы нам было удобно.
Корзины с овечьей шерстью и пучки льна, которые в обычное время наверняка заполняли все вокруг, были убраны, а дом хорошо проветрен Корзинки с льняными нитками и несколько деревянных сундуков, без сомнения, набитых ткацкими изделиями, были спрятаны под свесы крыши, и на комоде стоял кувшин со свежей водой.
— Между прочим, твое красивое платье будет заляпано грязью и навозом, — проворчала Винни, нежно разглаживая платье, будто успокаивая ребенка.
— Ну, в таком случае, — сказала я как можно более деликатно, — лучше мне не надевать его, чтобы не испачкать или не испортить. Я бы предпочла надеть другие штаны и тунику, а эти можешь вычистить и проветрить до завтра.
Как и следовало ожидать, Винни пришла в ужас от такого предложения. Добрая матрона продолжала верить, что женщины, которые ездят верхом и носят штаны, являются оскорблением для всего цивилизованного образа жизни. Она скрепя сердце соглашалась, что штаны можно носить на улице, но считала, что в доме я должна «помнить о своем положении». Сейчас на ее розовом лице в равной мере отражались раздражение и разочарование.
— Ты хочешь сказать, что не наденешь его ни сегодня вечером, ни завтра утром? — шипела она. — Но ведь ехать в паланкине лучше всего в платье.
Мы добрались до главного препятствия, и я подошла к ней и взяла ее за руки.
— Винни, я тоже думала об этом. Мне просто неудобно в паланкине: я не вижу, куда мы направляемся, в нем душно и меня укачивает. Это замечательная мысль, и я ценю твою заботу, но мне гораздо лучше ехать верхом на Быстроногой.
— Но паланкин сделан специально для этого случая, — напомнила она, — точная копия того, который был привезен моей бабкой из Рима, чтобы ты приехала к верховному королю, как подобает в твоем положении, а не одетая в варварское тряпье, оседлав какую-то кобылу: