Мерлин помолчал и внимательно оглядел собравшихся, без сомнения, замечая тех, кто кивал в знак согласия, а кто нет.
— Сегодня из-за смерти Утера, — продолжил он, — мы стали страной без вождя. Но жребий, отнявший у вас верховного короля, дал нам человека, способного заменить его. Неужели вы вернетесь к внутренним раздорам и мелочному политиканству, когда у вас сегодня вечером есть возможность признать новую звезду, восходящую в небе Британии? Сейчас он здесь перед вами и ждет только вашего знака, который решит его участь. Что скажете на это вы, свободные люди Альбиона?
Может быть, из-за того, что он воспользовался старым названием Британии, или из-за того, что ветер снова расправил штандарт, войско стало нараспев повторять одно и то же имя. Тихие и слабые вначале, их возгласы слились в многоголосый хор, а вскоре уже весь лагерь гремел:
— Артур, Артур, Артур Пендрагон!
Но Лот не сдавал позиций, а Артур оставался невозмутимым, как будто шумные приветствия были просто ударом волны об отдаленный берег, а не предвещали его власть.
Когда энергия толпы начала иссякать, поднялся высокий, широкоплечий мужчина с нагрудным знаком с изображением кабана и попросил разрешения говорить.
— Твои доводы весомы, Великий Мерлин, и будущее, которое ты рисуешь, соблазнительно. Из всех собравшихся здесь, — медленно сказал он, — у меня есть самая веская причина не доверять тебе. Но я, Кадор из Корнуолла, готов принести клятву верности Артуру, опираясь не на твои речи, а на то, что я сам сегодня видел на поле боя. Этот парень — вождь, рожденный, чтобы владеть мечом. Такое в любой стране случается не часто, и отныне и впредь я буду его сторонником.
Кадор покинул свое место в переднем ряду, широкими шагами подошел к Артуру и, встав на одно колено, поднял руки со сложенными вместе ладонями. Артур посмотрел на него, бережно сжал его руки, а потом, когда Кадор поднял на него глаза, отпустил их.
— Улыбка, прорвавшаяся сквозь сдержанность Артура, была такой радостной, что на нее стоило посмотреть, — взволнованно сказал Бедивер. — А когда он помог Кадору встать, войско заревело и затопало ногами в знак одобрения. Я думаю, — добавил он, — что тогда я впервые плакал от счастья, и совсем не потому, что Артур был моим братом.
— Что же произошло потом? — выпалила я, захваченная нарисованной им картиной.
— Можно сказать, что Артур был провозглашен королем единодушно, только Лот по-прежнему придерживался своего мнения, стиснув кулаки и сверкая глазами. Один за другим выходили вперед короли, и каждый, преклоняя колено, клялся в верности и получал в ответ улыбку, кивок или даже личное обращение Артура. Когда Лот понял, что большинство не с ним, он развернулся и, собрав своих последователей и союзников, покинул лагерь. Только позже мы узнали, что он и его войско отбыли той же ночью на север, решив не присоединяться к тем, кто собрался везти тело Утера на юг, где был его двор и его вдова. Я ушел в шатер, потому что сквозь толпу вокруг Артура невозможно было пробраться, и время, проведенное без сна, уже сказывалось на нем. Он был слишком измучен, чтобы уделить внимание другу детства. Я не видел его до следующего утра.