Пещера была небольшой и довольно низкой — рослый человек без труда мог бы достать до свода рукой, очаг был сложен кое-как из камней, обмазанных глиной, и дымоход был, видимо, прорыт в толще земли, как нора, и исправно выводил дым наружу. Напротив очага находилось примитивное ложе, сложенное тоже из камней, сухой травы и листьев, покрытых рогожей. На рогоже лежал человек немалого роста.
У него были длинные редкие белые волосы и такая же борода, худое, изрезанное морщинами бледное лицо, крючковатый нос и тонкие губы, сложенные в презрительную усмешку. Одет он был в некое подобие монашеской рясы и грубые короткие сапоги, сшитые, возможно, им самим и швами наружу. Человек был очень стар и, несомненно, очень болен.
Но, встретив взгляд старика, Ксавьер Людовиг вздрогнул от неожиданности: с обезображенного старостью лица смотрели очень молодые, ясные и мудрые серые глаза, и был этот взгляд спокоен и тверд. В нем не было тоски утекающей жизни, или боли, вызванной болезнью, или того умиротворенного просветления, какое часто встречается в глазах древних стариков, как будто они уже прозревают вечность. Это были глаза воина, и воина непобежденного.
Ксавьер Людовиг не нашел сказать ничего лучшего, как:
— Я стал вампиром…
Ответ старика потряс его.
— Ты ничего не знаешь об этом, — был ответ. — Ты — то, что ты о себе думаешь. Если будешь считать себя вампиром, то им и станешь. Там, возле очага, есть обрубок бревна, садись и слушай и поддерживай огонь.
— Но я не отражаюсь в зеркале, — растерялся Ксавьер Людовиг. — У меня вырастают клыки при виде человека, и я превратился в летучую мышь, чтобы добраться сюда! Если меня встретят люди…
— Люди, — перебил его старик, — сейчас должны волновать тебя менее всего. Ты должен уцелеть, выстоять и победить. Если человека укусили, еще не значит, что он вампир. Вампиром становятся, когда сами отведают крови, вот тогда уже нет возврата, разве ты не знаешь об этом, книгочей?.. То, что ты обладаешь внешними признаками вампира, ничего не значит, это для тебя окажется даже выгодно. Не пролей невинной крови, и тогда у тебя будет шанс, и шанс немалый. И, кроме того, тебе, похоже, дано… Ладно, — продолжил странный отшельник. — Ты пришел за советом? Будет тебе совет.
Старик приподнялся на своем жалком ложе, и Ксавьер Людовиг увидел, как блеснули холодным стальным блеском светлые серые глаза:
— Сейчас слушай и запоминай, поймешь потом. Ты спрятал древние рукописи, правильно сделал, они могут многое объяснить. Когда ты прочтешь их, ты все поймешь. Это случится не скоро, и дело не только в том, что ты не знаешь арабского или древнееврейского, сейчас ты еще не готов к этому знанию… Возьми-ка там, у тебя за спиной, мешок с сухой травой и положи мне под спину — лежа тяжело говорить.