Нелишним будет напомнить, что выдумка Лепетуньи про отрока-гусляра Маркерия родилась не сразу после появления у нее сына и не до того, а лишь спустя несколько лет, если же точнее сказать - то после битвы на далекой и неведомой дотоле речке Калке в половецких степях.
Новая беда надвигалась на землю Русскую. Летописец, будучи не в силах сдержать дрожь в руке, горько сетовал под знаком лета шесть тысяч семьсот тридцать первого от сотворения мира: "Се лютая година наступила. Уже бяше божьего гневу не противитися: недоумение бо и грозу, и страх, и трепет наведе на ны за погрешения наша. Приидоша языца незнаемая, безбожные моавитяне, рекомые татары".
Посланные своим далеким и могучим, наверное, ханом татаро-монголы разгромили непобедимое Хорезмское царство, прошли Кавказские горы, не вступая в серьезные стычки с мужественными грузинами, внезапно напали на половецкие станы и рассеяли ханов с их дикими всадниками по степям, сами еще более дикие, чем половцы, значит, и еще более страшные.
Тогда половецкий хан Котян направился в далекий Галич к своему зятю Мстиславу Удалому и уговорил его собрать русских князей против новой и страшной силы чужеземной.
В Киев съехались князья с тремя Мстиславами во главе: Киевским Мстиславом Романовичем, Галицким Мстиславом Мстиславовичем и Черниговским Мстиславом Святославовичем. Половцы дарили князьям коней, верблюдов, буйволов, невольниц, а чтобы окончательно преодолеть княжеские колебания, хан Котян произнес там свое краткое и мрачное предсказание, которому, к горечи и беде, суждено было сбыться: "Если не поможете нам, то сегодня мы будем посечены, а завтра - вы".
Князья недолго ряд держали, без проволочек и приготовлений особых, быстро вышли за Днепр, углубились в степи и на речке Калке встретились с монголо-татарами. Вышло так, что половцы почему-то то ли задержались, то ли умышленно бежали и не все князья своевременно дошли к месту битвы, ордынцы, подговорив себе в подмогу бродников, разбили русское войско, захватили в плен многих князей во главе с Мстиславом Киевским, связанных ремнями, положили их вповалку, а сверху накрыли досками, на которых расположились вместе с бродниками пировать, и князья погибли позорной, нечеловеческой смертью, задавленные пирующими врагами, которые пили над ними кумыс, ели вареную баранину, слушали диких своих певцов, похваляясь своими подвигами.
Горе и печаль обрушились на Русскую землю, плач и стон стоял повсеместно по убитым и уничтоженным воинам, о князьях же, раздавленных врагом жестоко, подло и позорно, молвилось без конца с горечью, вздохами и страхом, потому что такая гибель владетелей предвещала еще более страшное бедствие.