Что в этот момент происходило, Анна помнила отдельными кадрами. Первый кадр — человек кинулся ей наперерез. Второй кадр — мужские руки со вздувшимися венами обхватили ее ноги. Третий кадр — она летит к приближающейся земле, не успевая защитить лицо. Четвертый кадр — она лежит на боку, на заасфальтированной кривой дорожке и на нее сверху падает мужчина… вернее, безумно мерзкое существо.
Только здесь включились тактильные органы. Правое плечо ломило от падения, правую щеку саднило от «проезда» по шершавому асфальту, правое бедро онемело от удара о жесткую поверхность.
Кадр пятый — неровный треск разрываемой трикотажной ткани. Руки «особи» рвут платье на груди. Особь — мужчина, пожилой, плохо выбрит, отвратительно пахнет изо рта, разит больным потом. Мужичок небольшого роста, плотный, глаза под густыми, белесыми от седины бровями, нечеловечески алчны.
— Ах ты, сучка сладкая, попалась! Убьют меня теперь, зато глумиться буду, пока не остановят.
Кадр шестой — она хлыстом выбрасывает левую, свободную от падения руку, слева направо, по ненавистному лицу. Пальцы фиксируются на глазах напавшего и делают нажим за те доли секунды, пока мужчина не сбрасывает ее ослабевшую руку жестким встречным ударом в лицо.
Кадр седьмой — напавший падает и верещит недорезанным хряком. Он орет, держась за глаза. Приближается Эдик, за которым бегут еще четверо охранников. Анна видит, как над ней склоняется Эдик, один из охранников ударом ботинка откидывает мужскую особь в сторону, а трое других охранников пролетают дальше, вытаскивая из травы Григория.
Напавший зэк безостановочно голосит.
Анна не выколола садисту глаза, но сильно повредила. Аристарх не разрешил его уничтожение и поместил в свой подземный исследовательский виварий.
Нелюдь мужского пола, напавший на Анну, был осужден за серийные убийства. Он не был маньяком и совершил первое преступление из-за денег. Затем, как он утверждал, вынужден был убирать свидетелей, одного за другим. Четырех человек.
Судьи решили психушкой его не обнадеживать и дали пожизненное.
Анну он видел несколько раз через зазор в проеме ворот между научной и рабочей частями Зоны. Когда увидел жену начальника, идущую к баракам, его «переклинило», и он решил, зная, что жизни ему осталось не больше полугода, в последний раз попользоваться женским телом, а если повезет, то и помучить.
Геннадий зверел, отчитывая за невнимательность охранников, а больше себя за невольную провокацию проявлений особых свойств Анны.
Гриша, очнувшись под капельницей, узнав о происшедшем, не пил полгода.