Вот и снова…
Потянул Мишу за руку:
– Ну, пойдем уже…
– Что, наигрались?
– Не еще…
– Молчи, Глеб! — неожиданно жестко выкрикнул Борис, так, что даже шелопутный младшенький братец послушался, перестал ныть, лишь глазами похлопал обиженно:
– А куда пойдем-то? Только не говори, что домой.
– Не, не домой. До немецкого двора прогуляемся, дядьке Мисаилу немцев покажем. Он ведь их в Заволочье-то своем и не видал, поди.
– Точно, не видал, — с ухмылкой подтвердил Миша. — А посмотреть интересно — что еще за немцы такие?
Интересно… Михаил вдруг оглянулся — показалось, будто кто-то смотрит на них из кустов. Смотрит нехорошо, пристально… Эвон, глаза блеснули! Нет… показалось…
– Ну, идем, парни…
Не прошли и сотни шагов по Лукиной улице, как позади — как раз у церкви — заржала лошадь. Хм… Впрочем, а, может, человек специально в церковь приехал?
В городе явно пахло паленым. Нет, не в прямом смысле, в переносном. Пока шли, попадались по пути группы возбужденных людей, шатавшихся, такое впечатление, безо всякого видимого дела. Слышались какие-то выкрики, разговоры… Точно мужички-уличане собирались кому-то бить морду… Уж не посаднику ли, за плохое правление? Нет, посадник, Степан Твердиславович, был в городе в большом авторитете. Значит, не посаднику — князю.
Черт!
Михаил совсем забыл, для чего появился у Онциферовичей — для шпионства же! И вот как раз завтра нужно было явиться в одну корчму близ Торговой площади — для отчета. Кто придет — сказано не было, наверное, кто-нибудь из знакомых, поскольку никакого тайного слова — пароля для встречи — Мише дано не было. Сбыслав только сказал — тебя, мол, узнают — вот и все, собственно.
И с какими же вестями Миша явится? Да ни с какими. Так и скажет — время-то, мол, маловато еще прошло, еще до конца не внедрился, своим не стал, и тиун, гад, продыху не дает, еще и ребят для пригляду приставили. Так и заявит. А какое ему дело до местных разборок? Со своими бы делами справиться. Так что так вот…
Немецкий двор Михаилу понравился. Хоть вовнутрь, за ворота, и не заходили, а видно было — аккуратный, чистенький. Подъезжали к воротам возы, проходили — а иногда и подъезжали верхом — немцы в смешных куцых плащах, в кожаных остроносых башмаках, в узких — в обтяг — штанишках.
– М-м-м, знаю, чего мы сюда пришли, — вдруг заканючил Глеб. — Тебе, Бориска, немец один псалтирь ихний дать прочесть обещал, так?
– Ну так, — явно высматривая знакомых, хмуро откликнулся старший братец.
– Вот ведь грех-то!!! Язм вот расскажу батюшке!
– Ну и ябедничай!
– Кто ябеда?! Я?!
Оп!
Миша, конечно, уследить не успел, как младший братец старшему — бац! — в ухо! А тот ему — в нос! Хорошо, силенок еще мало, да и промазал — а то бы кровища! Но и так…