– Да? А мне так показалось — не очень.
– Справная… да ты глянь! И двух лет ей нету… Дорого взял?
– Не моя… — Миша не стал врать, к чему? — К вымолу вон, прибило, к Рыбацким мостам.
– Добрая ройка. Я б и сам такую прикупил.
– Так бери эту! Все равно — ничья!
Пахом с сомнением покачал головой:
– У такой лодки хозяин, чай, сыщется. С плеса видать, унесло, а куда — сообразить можно! Вот увидишь, явится за нею хозяин, явится.
Сказал, и как накаркал!
Михаил едва успел сплавать туда-сюда — взять «куну» — едва привязал ройку к мосткам остатком веревки, как — на тебе! Причалил чуть ниже по реке длинный шестивесельный челн с тремя мужиками. Один из них — горбоносый, чернявый — завидев на вымоле Мишу, зашагал прямо к нему:
– Здрав будь, мил человеце.
– И тебе не хворать!
– Ройку чай, сеночь, не прибивало?
Михаил равнодушно кивнул:
– Да вона, стоит какая-то… Твоя что ль?
Горбоносый ринулся к лодке, осмотрел и, обрадованно осклабившись, обернулся:
– Моя! Она самая! Вон, тута, на боку — сучок, а там вот, дырочка…
– Твоя, так забирай, — махнул рукою Миша. — Вообще-то, хорошо б с тебя что-нибудь взять за потерю…
– А ты, мил человек, лодочник?
– Лодочник…
– Инда пришлю вечерком пива на «белку», — садясь в ройку, пообещал мужик и замахал рукою своим. — Эй, эй! Нашел, нашел, парни.
В челне засмеялись:
– Добро, что нашел. Иначе б Кнут бы тебя…
Кнут?! При чем тут Кнут? Или — послышалось… Да, наверное, послышалось.
Черт с ним, с Кнутом, не до него сейчас.
Еще тогда, когда у Рыбацких мостков обнаружилась одежка утонувших отроков, в голове Михаила зародился некий план, не то чтобы весьма остроумный, но вполне даже действенный: утонуть! Утонуть, чтоб не искали. Где-нибудь в ближайшем омуте и… не то чтоб при скоплении народа… но чтоб он, народец этот, там был, хоть сколько-нибудь — свидетели.
– Где тут омута? — Онисим Ворон — уже к этому времени приплывший — помотал головой. — А зачем тебе омута?
– Утонуть хочу, — хотел было честно признаться Миша, но передумал.
Кто его знает, как тогда сладится? Онисим, конечно, парень хороший, и вон как помогает, но… Одно — помочь с попутной ладьей — обычное дело, и совсем другое — участвовать в каком-то непонятном — и, бог знает, ради чего? — обмане. За кого тогда Мишу примут? За беглого? Или — того хуже — за шпиона орденских немцев?
Нет уж, надобно самому «утонуть», да так, чтоб потом не искали… И желательно, чтобы кто-то видел… чтоб на глазах… но чтоб спасать не полезли. В крайнем случае, конечно, можно обойтись и слухами… Мол, приходил один человек, про отроков утопших выспрашивал, сам в воду полез — да и сгинул. Только пятки сверкнули!