А воздух, воздух какой! Сказать — пьянящий — ничего не сказать. Пить можно. Есть глубокими столовыми ложками — и, кажется, одним им, воздухом-то, и будешь сыт. А вода… Миша припрятал сверток с новой своей одежкой за приметным кусточком, скинул старую рубаху, порты, сложил на бережку приметливо… и — прихлопнув пару комаров — в воду… Аж дух захватило! Молоко! Молоко парное… А солнышко — вот уже и не видать почти, только пламенеет вдалеке крыша воротной башни.
Михаил, ясное дело, в омут соваться не стал, поплавал рядом, нырнул… а когда вынырнул, выбрался на бережок — и тут же спрятался в ольшанике, услыхав быстро приближающиеся девичьи голоса и смех. Спрятался, да так неудачно — не повернешься, не выбежишь, до одежки — хоть до старой, хоть до новой — незаметно не доберешься, тропинка-то — вот она, совсем рядом. А девки — тут уже! Три грации… Бегут, на ходу одежонку снимают… Миша аж присвистнул восхищенно — тихонько, чтоб не услышали — ну до чего ж хороши, чертовки! Молоденькие, стройные, крутобедрые, с золотистою — и, верно, шелковистой на ошупь — кожей… Ах…
Посмеялись, да, взявшись за руки, зашагали в воду — одна другой краше. Или Михаилу просто так сейчас казалось? Как вот с цветами…
Ага, вот одна нырнула… вот, вынырнула… обдала брызгами подружек. Те заверещали:
– Ну, хватит, Добронега, хватит!
Добронега, хм… Имечко-то, кстати, языческое.
Вот все уже поплыли вокруг омута, а Миша-то, между прочим, подмерзать начал — после воды-то да на улицу. Между прочим — вечер, сумерки уже, скоро и совсем стемнеет — вон, и звезды на небе, луна — серебристые пока, но наливаются золотом, а небо синеет, синеет, синеет…
Откуда раздался этот звук. Миша не мог бы сказать. С дальнего ольшаника, что ли? Или от излучины… Вот опять! У-у-ух!!! Уу-у-ух!!!
Девчонки завизжали, поплыли к берегу… И вдруг — из камышей — им наперерез — лодка! Быстрый приземистый челн!
И снова этот звук — у-у-ух!!! у-у-ухх!!!
Господи! Так ведь это — как дудка. Та дудка, что Миша сегодня нашел в ройке. И — так кричит водяник! Об этом предупреждал тот хмырь, волхв. Надо, мол, прятаться, говорить какое-то дурацкое присловье и ни в коем разе на водяника не смотреть…
Не смотреть… Ах вы ж твари!
Из своего убежища Миша увидал, как на несчастных купальщиц накинули сети… хороша рыбалочка! А и водяники — куда как хороши… сволота поганая! Не смотреть, говорите?
Ладно… покажем вам — не смотреть!
– У-у-ухх!!! У-у-у-хх!!! — доносилось с реки.
Уже стемнело, и в самом деле было страшно. И так-то, знаешь, что дудка, а все равно — мурашки по коже от этого — уу-у-ххх!!! У-у-уххх!!!