— Могу предположить три причины. Первая: он чувствует себя виноватым. Он беспокоился, что мог заразить меня какой-нибудь венерической болезнью или сделать меня беременной. Вторая: он мог разозлиться, что я бросила его. И третья: он не мог смириться с мыслью, что я могла счесть Джимми Джека Палметто более интересным любовником.
Келли-Энн поджала губы и скосила глаза, словно что-то припоминая.
— Ты не видела его лица. Он вовсе не выглядел злым, он казался удрученным и подавленным.
Кэррол покачала головой. Это ровным счетом ничего не значило — Митч был помолвлен с другой женщиной.
— Я не хочу больше говорить о Митче Боханне. Обещай мне, что больше никогда не произнесешь при мне его имя.
— Обещаю. — Келли-Энн продвинула тележку с книгами между рядами. — Я вижу, что ты продолжаешь носить волосы распущенными. Мне это нравится.
— Не могу опять вернуться к косам. Я больше не та Кэррол. Иногда я даже не пойму, какая я теперь.
— Да, ты изменилась, — подтвердила Келли-Энн. — И думаю, что в основном к лучшему.
Если только не считать постоянной тоски и тупой боли в сердце, которая не проходит. Должно быть, лишь время способно излечить от этого.
— Думаю, переезд в новую квартиру поможет мне обрести себя. Беда в том, что я должна жить у мамы до тех пор, пока не скоплю денег на уплату ренты.
— Опять начинаешь строить планы?
— Нет. Я никогда не смогу вернуться к прежней Кэррол. Она ушла навсегда. Я никогда не буду столь же свободной от обязательств, как в последние два месяца, но и не буду мисс Консервативностью.
— Так что, — поддразнила ее Келли-Энн, — больше никаких планов на будущее?
— Нет. Думаю, что буду жить так, как живется, и постараюсь использовать наилучшим образом то, что мне дается.
— Звучит как очень здравая идея.
Голос Митча донесся откуда-то из-за ее спины, и волна трепета пробежала по телу Кэррол. Она почувствовала, как заполыхало ее лицо. Ей захотелось, чтобы пол под ней разверзся и поглотил ее.
«О Господи, дай мне силы выстоять и не оказаться вновь одураченной», — вознесла молитву Кэррол, медленно поворачиваясь к Митчу. Он был великолепен. Прядь его черных как смоль волос упала на лоб, изумрудные глаза впились в ее лицо. У Кэррол защемило сердце и перехватило дыхание.
— Что с твоей головой? — Митч наклонился к ней, и вид его щетины пробудил в ней воспоминания, от которых ноги у нее сделались ватными.
Она облизала пересохшие губы и машинально дотронулась до нашлепки пластыря на лбу.
— Несчастный случай. Я чувствую себя прекрасно.
Митч озабоченно нахмурился, а Кэррол уловила в его глазах чувственный огонек, который некогда замечала так часто.