Он покачал головой; распознать ход его мыслей было сложно.
— Не знаю, для чего я вам все это говорю! — закончила она, покраснев.
Говоря, она все задавалась вопросом, не дурацкий ли у нее при этом вид: мол, молоко на губах не обсохло, а туда же, рассуждает. Ее удручало, что это могло быть так и потому она решила поставить на этом точку.
— Муж хотел детей, но не я, моя жизнь понравилась бы мне и без них.
— Ну конечно, у вас же есть я! — сдерживаясь, чтоб не рассмеяться, пошутил он.
Она открыто расхохоталась. Они будто условились о галантных отношениях, положенных на мелодию смеха.
— Верно, не следует желать детей как замену чем> то. Только потому, что жизнь пуста, ведь в этом случае им нечего будет дать. У иных женщин это как причуда: забрасывают собственную жизнь и всего ждут от ребенка, ничего более не требуя от самих себя. Это ведет к непримиримым противоречиям, — рассуждал он с серьезным выражением лица.
Она еще не раз будет сбита с толку этим его балансированием между насмешкой и мудрыми высказываниями, произносимыми с неподдельной серьезностью. Кроме того, он хотел поделиться с ней своим опытом, посчитав, что она стоила того и зерно упадет на добрую почву… словом, еще немного — и он бы почувствовал ответственность за нее. Она уже знала то, чему он желал ее обучать, но в этом не было необходимости, поскольку они были очень похожи, только с разницей в возрасте. Он об этом и не догадывался, тогда как она уже сделала это открытие!
— Я тоже считаю, что нужно дать что-то своим детям, нечто, обретенное в мире, в котором их еще не было.
Он улыбнулся.
— Почему вы улыбаетесь? Я говорю что-то не то? — лукаво спросила она, чувствуя прекрасно, что он во всем ее одобряет.
— Вовсе нет. А улыбаюсь я оттого, что вы столь наставительны! Я пытался представить вас с вашим сыном.
Она вздохнула и откинулась на спинку стула.
— Устали? — участливо спросил он, смутив ее. Она ощущала его заботу о себе как нечто постыдное.
— Нет, все хорошо.
Когда она не старалась вести себя подобающим образом, в ней вспыхивала девичья порывистость, а из-за робости проглядывала дерзость.
— Я рада тому, что сижу здесь с вами, — проговорила она в одну из таких минут.
И это было чистой правдой: ее переполняло тщеславие, что для этого человека она целое мироздание. Ее саму очень удивило, что она осмелилась сказать ему об этом. Теперь она радовалась себе самой и тому, что разговор о будущем ребенке не бросил тень на их встречу. Она то опускала глаза долу, то вскидывала на него. А он всякий раз силился ухватить ее взгляд и не отпускать: она ощущала себя словно рыбка на крючке.