— Да ничего они не сделают, Мартин. Обстановка меняется молниеносно. Ты же сам видишь, что происходит с линией фронта. Еще вчера этого пузыря на юге не было, и завтра, я уверяю тебя, все мои пометки уже полностью устареют, Те двое карту не видели. Вполне мог ее не видеть и ты…
Майор снова стал уговаривать Мартина. Потом его куда-то вызвали, а лейтенанту дали несколько часов на сон.
— При Шлиммане были какие-нибудь документы? — спрашивал Мартина оберст-лейтенант из оперативного отдела штаба армейской группы «Дон».
— Я видел только личные.
— Никаких блокнотов или карт?
— Мне об этом ничего не известно.
— Он ничего не передавал русским?
— Только личные документы и оружие. Как все.
— Опишите все предметы. Все, что вы у него видели…
Разговор, который можно было назвать допросом, продолжался около часа. Начав выгораживать майора, Мартин уже не мог пойти на попятную, В конце концов его отпустили, а через два дня с бумажкой, временно заменявшей солдатскую книжку, он вернулся в свою часть.
Почти через месяц, в середине декабря, Мартина вызвали в штаб дивизии.
— Тебя представили к награде, Вангер, — сказал ему заместитель командира. — Тот майор, которого ты вытащил из плена, так расписал твои подвиги, что из канцелярии группы армий на тебя прислали запрос: что это у вас за сорвиголова такой? Не перевести ли его в абвер, в школу подготовки диверсантов?
— Я не виноват, господин генерал, мы все только спасали свою жизнь. К сожалению, не всем это удалось.
— Ладно, не скромничай. Ты сам не понимаешь, какое большое дело сделал. Ты вытащил у иванов из-под носа штабиста, который слишком много лишнего знал на тот момент. Они могли раскатать его в два счета. — Генерал-майор понизил голос. — Если бы это дело дошло до фюрера, многим бы досталось. Так что речь идет о Рыцарской степени Железного креста, парень. И ты ее получишь. Мы, конечно же, напишем на тебя соответствующую характеристику.
— Благодарю, господин генерал.
— Ладно, иди и не подставь за эти дни голову под пулю.
Последний совет в то время выполнить было не так-то просто. Группа «Гот», прикрытая на флангах деморализованными после разгрома румынскими частями, двигалась в сторону Сталинграда узким клином, Ей самой грозило окружение, и только просчет советского Верховного командования спас Германа Гота и его дивизии от гибели. Не дотянув сорока километров до Паулюса, он приказал перейти к обороне, после чего начался отход к Ростову всей группы армий «Дон».
В середине января, когда не только был окончательно потерян Сталинград и сочтены дни 6-й армии, но под угрозой отсечения от основных сил Южного фронта оказался весь Кавказ, Мартина снова вызвали в штаб дивизии.