Потом я несколько месяцев работал помощником инструктора в нашем лагере, а когда приехал в Брауншвейг, то разминулся с тобой. Ты как раз закончил училище.
А потом Польша. Мы шли через перевал Дукла на Лемберг, и это уже была война. Помогая артиллеристам, мы тащили их лошадей и осликов с пушками, помогая саперам, наводили переправы. Мы прошли триста километров, и там, в Карпатах, я впервые услышал свист пуль и увидел иссеченные каменными осколками лица товарищей.
Ну а потом были Франция, Бельгия, Голландия. Мы форсировали Маас и впервые схлестнулись с французами под Рокруа Но самые кровавые бои нас ждали в Югославии…
В начале сорок первого я получил письмо от Мари Лютер. Она узнала номер нашей полевой почты у моих родителей и написала. Писала она в основном о тебе. Тогда я узнал, что ты служишь в Норвегии у Дитля и получил крест за Нарвик. Значит, ты был в 3-й дивизии, и в Польше мы находились недалеко друг от друга..
Вальтер замолчал и стал наполнять стаканчики. Они выпили, и Мартин коротко рассказал свою историю, также остановившись на рубеже, после которого начиналась роковая для всех них Восточная кампания.
Снова пришла очередь Вальтера. Он закурил, взъерошил свою кудрявую шевелюру и начал:
— Летом сорок второго нас, как ты знаешь, бросили на Кавказ. Ближе к середине августа 49-й горный корпус, составленный из 1-й и 4-й дивизий, начал первые бои за перевалы Генерал Конрад вел нас на Главный Кавказский хребет. Нашей дивизией тогда командовал генерал-лейтенант Хуберт Ланц. Мы носили неофициальное название «Эдельвейс» и двинулись в направлении на Эльбрус.
Это было здорово! Русские защищались отчаянно. Им помогала авиация, и их летчики творили чудеса. Я никогда раньше не видел, чтобы неуклюжие бипланы садились на такие маленькие пятачки на вершинах скал. Когда они взлетали, то сначала ныряли в пропасть, чтобы в падении набрать скорость, и только потом взмывали вверх, едва не касаясь колесами гребней гор.
Нам приходилось идти на всевозможные хитрости. То пускать впереди себя отару овец, которая вела нас кратчайшей и безопасной дорогой. То мы по нескольку раз переходили по пояс в ледяной воде одну и ту же горную реку, чтобы сбить противника с толку. Конечно, мы разбились на батальоны и роты, ведь, как ты знаешь, в горах невозможно идти плотной колонной, как на равнине. Батальон — это предел, который может вести очень опытный командир, сохраняя управление. Наша дивизия разбрелась по горам на десятки километров. Мы не могли знать всех замыслов и задач не только Конрада или Ланца, но даже нашего 98-го полка. Мы знали только задачу своего отряда на три-пять дней вперед.