— А если я не найду тебя в условленном месте?
— Тогда купишь тележку, какими пользуются зеленщики и продавцы фруктов, и следующим вечером выведешь мою семью из города. На тележку нагрузи немного спаржи и чего-нибудь еще — вроде как не смогли распродать. Идите по Аппиевой дороге под видом семьи вольноотпущенников. Идите в Таррацину. Там живет мой дядя, бывший моряк. Он хоть и глух и почти слеп, но сможет помочь и пристроить вас на корабль.
Элианий подошел к шкафу и достал из него небольшой свиток папируса, перевязанный тесьмой.
— Это твое освобождение. Смотри не потеряй Моя подпись заверена в префектуре еще неделю назад.
— Доминус…
— Сделаешь все, как я сказал?
— Да, доминус!
— Теперь я твой патрон, Кратил, а не доминус. Если не увидимся, отвези мою семью в Аттику или к себе на родину в Беотию. И да помогут тебе боги, в которых ты веришь.
Он, профессор Вангер, прекрасно понимая, что участвует в особом спектакле в роли римского патриция, был рассудителен и абсолютно спокоен.
Он вышел за ворота и отправился пешком на Форум, по пути разглядывая окружавшие его дома и прохожих. «Интересно, как далеко простираются эти декорации», — подумал он и вдруг свернул в боковую улочку, ведущую в сторону от Палатина. Пройдя совсем немного, он стал замечать всякие странности: то навстречу попадется человек в очках, то подросток на велосипеде. «Еще немного, и увижу трамвай или полицейского».
Он повернул обратно и пошел на заседание. Уже через минуту Элианий поднимался по ступеням курии, отметив мимоходом, что трибуна-то с рострами не та. Она должна быть изогнутой, примыкающей к зданию сената, а не прямой, какую построит Цезарь еще только лет через двадцать или тридцать. Ну да ладно…
— Ну, и чего ты приперся? Или не знаешь, что попал в списки? — спросил его Сулла, стоявший в вестибюле в окружении самих близких своих соратников. Казалось, все они только и ждали Элиания.
— Знаю, консул, просто не хочу бегать от судьбы.
— Чтобы бегать от судьбы, нужно знать, от чего бегать, а после того, как я велел казнить Полиона еще два месяца тому назад — кстати, приятеля твоего отца, — никто не может знать, что его ожидает. Все остальные предсказатели и авгуры жалкие комедианты по сравнению с ним. Пускай гадают на потребу толпы, раз ей нравится.
— В таком случае я недавно встречался с духом Полиона.
— Да ну! И что же он тебе наплел? — Рот Суллы растянулся в саркастической улыбке.
— Что Рим назовут Вечным городом.
Улыбка сползла с лица диктатора.
— Продолжай.
— Рим сменит одежду, язык и веру. Он, как змея, сбросит кожу и вместе с ней свою память о великом прошлом. Но придет время, и память частично вернется. Она будет заполнена тысячами имен от Ромула и Тарквиниев до императоров, которые еще только придут после нас. И в этой череде будет одно имя, которое станет синонимом кровавого убийцы и неудачника-реформатора. Твое имя.