— Мы вместе вырвались из Берлина, господин офицер, — быстро заговорила Эрна. — Он уже полностью захвачен русскими. Еще пять дней назад!
— Не вам судить, что захвачено, а что нет.
— Но вы же ничего не знаете! — возмутилась она. — Вчера капитулировали наши войска на севере. Об этом передавали по радио.
— Плевать на север. В Африке мы тоже капитулировали, Еще весной сорок третьего. Но это же не означает, что после этого можно оставлять позиции без приказа везде, где заблагорассудится.
Он говорил неспешно и вполне логично. Некоторым из его подчиненных было любопытно, как станет выпутываться очередной дезертир, другие не проявляли к разговору никакого интереса и выглядели очень усталыми.
— Приказ был, — неуверенно сказал Шенк.
— Когда? Какой? От кого?
— Я не знаю от кого. Был приказ прорываться в сторону Шпандау.
Гауптштурмфюрер наклонил голову в знак согласия.
— Допускаю. Самому не раз приходилось участвовать в прорывах. Но, голуба моя, не для того же вам был дан приказ выходить из окружения, чтобы вы сразу же разбежались как тараканы, побросав оружие. А это что? — Он дернул Шенка за свитер — Где твоя форма? Где знаки различия?
Шенк молчал. Эрна тоже не знала, что сказать. Этот чертов эсэсовец с убедительным вкрадчивым голосом формально был прав. И хоть любой нормальный человек понимал, что война закончена, он не смог бы доказать его неправоту. Оставалось только умолять: «Дяденька, отпустите нас, мы ни в чем не виноваты».
Эсэсовец кивнул кому-то из своих, взяв Шенка за локоть, отвел его в сторону. Второй завел ему за спину руки и стал связывать их куском проволоки. Третий достал из лежавшего рядом рюкзака кусок жесткой бумаги, оторвал большой лоскут и, послюнявив химический карандаш, стал что-то старательно выводить. Тем временем еще двое отматывали от катушки кусок полевого телефонного шнура. «Команда палачей» — подумала Эрна.
— Зачем вы это делаете? — спросила она почти шепотом.
— Чтобы другим было неповадно, — спокойно отвечал офицер, доставая и прикуривая сигарету.
— Ему еще нет восемнадцати…
Эсэсовец вдруг резко поднял руку, подавая всем знак замолчать, Он прислушался, потом посмотрел наверх. Эрна увидела там, в ветвях одного из деревьев, солдата с биноклем.
— Иваны, — негромко произнес тот, продолжая наблюдение. — Едут прямо сюда.
— Сколько?
— Несколько грузовиков и мотоциклы.
Эрна отступила к дороге. Она быстро приняла решение.
— Сейчас я выбегу на дорогу и закричу. Вам не уйти!
Кто-то выхватил пистолет, но гауптштурмфюрер снова сделал останавливающий жест.
— Выстрелы тоже услышат. — Эрна попятилась. — Оставьте нас и уходите! Мы ничего никому не скажем.