– Да я не на заработки, а для ученых диспутов! – оскорблено поправил Лешка. – Ну, может, прочту где-нибудь пару-тройку лекций о сути вещей – заработаю. Уж голодать, всяко, не буду!
– Ну, дай-то Бог, дай-то Бог, – закивала бабка. – Надолго ты к нам, Алексий?
– Как дела пойдут, – уклончиво отозвался беглец. – Так что у нас с соседями?
– А! Так я и говорю – хорошие люди. Под тобой, на первом этаже – артельщики, плотники с Лемноса, это остров такой…
– Да знаю.
– Ну вот. Их там много – дюжина – так все вместе, на первом этаже, и живут. Народ солидный, спокойный.
Ага, спокойные – подумал Лешка, вспоминая прикроватную надпись – «плотники – пьяницы и дебоширы». И тут же спросил:
– А на втором, рядом со мной – кто?
– Напротив тебя живет один юноша, Епифан – вежливый такой, обходительный, хочет поступить на службу в таможню – каждый день в порт ходит, возвращается довольный, видать, дела хорошо идут!
Угу, довольный, а как же! Судя опять же по надписи…
– Ну и в начале коридора – паломница, девица Мелезия, комнатку занимает – скромница, каких мало. Все на богомолье по церквям ходит.
– Так-так… скромница, значит…
– Скромница. А напротив нее один богомолец живет, строгих правил – Созонтий.
Созонтий! Интересно его изобразил бывший постоялец. Кстати, что с этим постояльцем случилось? Убили, кажется?
– Да, случайно в драке пырнули ножиком, – неохотно подтвердила Виринея. – Был человек – и нет человека. О-хо-хо, грехи наши тяжкие.
Старуха набожно перекрестилась на висевшую в углу икону, засиженную мухами до такого состояния, что при всем желании было не разобрать, кто именно на ней изображен – то ли Николай Угодник, то ли Матерь Божия.
– Значит, говоришь, хорошие тут жильцы, спокойные?
– Хорошие, хорошие, господин мой! Спокойней некуда. Ну бывает, конечно, побуянят малость, ну ножичками помашут… Жизнь такая – всяко случается!
– Это не они, часом… моего предшественника – того, ножичком?
– Не, это и не у нас вовсе случилось. В развалинах. Ты, мой господин, мимо них ночью-то не ходи… да и днем – неспокойно.
Ага, неспокойно. А то Алексей в развалинах по ночам гулять собрался – лунатик он, что ли?
А вообще, «хорошие» соседушки попались… опять же – судя по надписям. Целый паноптикум! Один – содомит, другая – шлюха, третьи – дебоширы и пьяницы. Впрочем, какой дом – такие и постояльцы, нечего тут и желать лучшего. Главное – вряд ли его хоть кто-нибудь здесь искать будет. Существовала, правда, вероятность напороться на знакомых, но очень небольшая – почти все Лешкины друзья и коллеги жили в противоположном конце города – за площадью Тавра, ближе к Феодосийской гавани. Так что неплохо покуда все складывалось, очень даже неплохо. Теперь можно было спокойненько осмотреться да поразмышлять обо всем случившемся.