Она, конечно, обрадовалась возвращению блудного мужа, а потом, уже в постели, еще в первый же день, точнее, в первую ночь, неожиданно расплакалась. Призналась:
– Мне трудно без тебя, милый…
– Я знаю…
– И я не спрашиваю, где ты был… Догадываюсь… Там, в той стране?
– Там.
Алексей не врал супруге – она когда-то тоже побывала в его мире, и с тех пор относилась к отлучкам мужа вполне уважительно, даже, можно сказать, с пониманием… правда, не во всем.
– Что, очень надо было туда?
– Очень! Поверь, родная, очень! И для всей империи, но в первую голову – для нас самих! Для тебя, для меня, для Сеньки! Господи! Ты говорила, он чуть было не утонул?
– Да… утонул бы. Если б не сын дуки Нотары.
– Дука Лука Нотара – благородный и мужественный человек, – тихо произнес протопроедр. – Жаль только – слишком влиятелен и имеет много сторонников.
– Почему – жаль?
– Потому что льет воду на мельницу турок! «Лучше чалма, чем тиара» – его слова! – Алексей задумался. – О, он за них поплатится… поплатился бы… поплатился там…
– Что-то путано ты говоришь, о, супруг мой! А Луке Нотаре сейчас не позавидуешь – сын-то его утонул. Самый любимый, младший – Мануил. Тот, что спас нашего Сеньку.
– Мануил… – негромко повторил Алексей. – Он не только Сеньку спас… Так ты говоришь, тело так и не нашли?
– Нет. Ведь тогда поднялась буря. Внезапно – вот ничего не было и вдруг – шквал! А потом снова солнышко… а мальчишка так и не вынырнул – многие видели. Утонул, чего уж. Хотя, знаешь, говорят, Нотара все-таки надеется… надеется на чудо. Наш общий друг, отец Георгий из церкви Хора, говорил, что дука приходил молиться… молился во здравие младшего сына!
– Мануила?
– Его.
– Быть может, он не зря молится.
Ксанфия вздрогнула и пристально взглянула на мужа:
– Слушай-ка, о, супруг мой. Мне кажется, ты какой-то странный! Какие-то непонятные речи ведешь… извини, если обидела.
Улыбнувшись, Алексей обнял жену и крепко поцеловал в губы:
– Бог дал мне тебя. И никто никогда этого меня не лишит. Никто и никогда, слышишь?
– Я же говорю – странные у тебя речи… Ой! Зачем ты щекочешь меня?
– Так…
– Перестань… щекотно… ой… Ты что делаешь? Сейчас Сенька проснется, услышит…
– Сенька уже большой… все понимает…
– Ах…
Они любили друг друга всю ночь, до утра, и Алексей видел – в зеленовато-синих, как море, глазах Ксанфии стояла бурная радость. Да он и сам был рад не меньше супруги. Ксанфия… Семья… дети… Он наконец к ним вернулся, вернулся, чтобы сохранить этот мир!
– Хочу сказать тебе, милая, – тихо шепнул он уже утром. – Я очень тебя люблю. Только тебя. И еще…