В следующее мгновение Гавин понял, что совершил серьезную ошибку. Но не в том, что недооценил лорда Мортона, а в том, что недооценил мальчика, стоявшего перед ним. В тот миг, когда внимание Гавина было отвлечено, мальчик схватил меч, который он только что сложил на землю, и изо всех сил ударил Гавина в живот. Защищенный кольчугой, Гавин, слегка покачнувшись, застонал от сильного удара, но ему удалось сохранить равновесие. В это самое мгновение лорд Мортон рванулся вперед, стремясь своим мечом нанести Гавину удар по голове.
Салек, чье внимание всегда было сосредоточено на защите Гавина, отреагировал быстрее всех. Он подскочил ближе, его меч описал в воздухе дугу и опустился на пояс лорда Мортона, почти разрубив его пополам. Лорд Мортон, казалось, повис в воздухе, на лице отразились боль и неверие, прежде чем его глаза подернулись пеленой и он медленно опустился на землю.
Когда Салек наклонился, чтобы взять его оружие, мальчик, стоявший перед Гавином, пришел в дикую ярость и, с криком выхватив кинжал из ножен, бросился на спину Салека. Гавин схватил мальчишку за конец тяжелой кольчуги в тот самый миг, когда тот вонзил короткое лезвие в спину Салека.
Салек не ощутил боли, только оцепенел. Он медленно повернулся, чувствуя, как кровь струилась из-под лезвия ножа. Его глаза встретились с глазами мальчика, и он ощутил то же самое необыкновенное притяжение, как и от стен замка. «Вот оно. — подумал он, — это моя судьба, умереть от руки почти ребенка». Его взгляд поднялся на Гавина, приставившего свой меч к горлу мальчика.
— Нет, — прохрипел Салек, чувствуя, как его охватывала слабость, зная, что лезвие повредило какой-то жизненно важный орган.
— Нет, не убивай его. Было предопределено, что все так случится.
Взгляд его остановился на мальчишке; он покачнулся, а затем медленно осел на холодные камни двора. Последнее, что он унес с собой — замешательство мальчика, сменившее ненависть, и выступившие на глазах слезы раскаяния.
***
Этот же самый образ сопровождал его возвращение к жизни, когда он временами приходил в сознание, слыша голоса, которые были для него всего лишь каким-то шумом, чувствуя себя так, словно языки пламени лизали его, пока пот не покрывал тело.
— Он будет жить, я думаю.
Салек смутно слышал голос, спокойный и ровный, говоривший о нем. Он будет жить. Его разум воспринял это с любопытством, совершенно без эмоций. Неужели ему все равно, что он едва не умер, что он не умрет теперь? Образ мальчика возник снова, когда он пытался приподнять веки. Господи, он был так невероятно слаб, даже ресницы, казалось, весили целую тонну. Свет больно резанул по глазам, и тяжелые ресницы опять опустились. Не стоило тратить усилий, чтобы посмотреть, хотя он удивлялся, кто мог заботиться о нем. Он также подумал, убил ли Гавин мальчишку, несмотря на его настойчивое возражение.