Рот у Риа приоткрылся, и она почувствовала желание перекреститься. Неужели Гавин прав? Колдовство?
Это было почти облегчением, когда в этот момент в комнату вбежала Гьёрсал.
— Мама, кухарка сердится, ты должна пойти прямо сейчас.
Риа смотрела на дверь, закрывшуюся за ними. Обе были необычными, словно принадлежали чужой стране или другой эпохе. Гьёрсал была беспокойной, с чу-динкой, точно немного волшебства спустилось на землю в образе смеющейся молодой девушки. Ее мать, казалось, была окружена аурой таинственности. Несмотря на свою симпатию к ним обеим, Рка чувствовала себя с ними нелегко и с новой силой ощутила тягу к Галлхиелу и ровному спокойствию своей матери.
Вздохнув, она оглядела комнату. Даже сам замок, казалось, был из другого времени, из далекого прошлого. Вместо ковров полы покрывали толстые камышовые циновки, приятно пахнущие травой. Стены были завешаны шкурами, а не гобеленами и картинами. Она с тоской подумала о своей комнате в Галлхиеле, с такими знакомыми настенными гобеленами и массивной резной мебелью. Кроватью здесь был матрас, лежащий прямо на полу! Риа просто не верилось, что кто-то мог жить в таких неудобствах.
Для нее было огромным облегчением, когда снова появилась Кирен, чтобы проводить ее в зал внизу для ужина. Гавин поджидал ее за длинным деревянным столом, и его улыбающееся лицо немного сгладило ее впечатление. Скоро она поедет домой, и Гавин проводит ее. По крайней мере, хоть немного времени никто не будет порицать их дружбу. Когда она заняла свое место рядом с ним, она сразу хотела спросить, когда же они отправятся, но подумала, лучше об этом потом. Он так долго находился далеко отсюда, освобождал ее, и она, по крайней мере, может потерпеть день или два, да и он пока проследит, чтобы все дела были приведены в порядок.
— Как ты здесь все нашел, Гавнн? — спросила она, с любопытством заметив быстрый взгляд, которым он обменялся с Салеком.
— Все в порядке, — отозвался Гавин, размышляя о странном повороте событий, которые описывал, вернее, пытался описать Салек. Для него все еще оставалось загадкой, как это человек мог считать, что ему предназначено судьбой жениться на девушке, которая пыталась лишить его жизни. Хотя, по правде говоря, девушка казалась сейчас обожающей его женой. Не совсем обычной, но любящей. Ее яркие глаза следили за каждым движением Салека. Она ловила каждое его слово, в то время как ее мать, с которой Гавин все еще чувствовал себя неловко, выглядела спокойной.
Салек густо покраснел, когда он признался Гавину, что восхищен своей женой. Но Гавин в конце концов воспринял все это философски. Это ведь была жизнь Салека, а девушка и ее мать были здесь как члены его семьи.