— Я скоро оставляю двор. — Гавин понимал, что сказал об этом как-то неуклюже, но ни одна из фраз, пришедших ему на ум, не казалась достаточно гладкой.
Риа почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Определенно существовало много остроумных слов, которые она могла бы произнести в этот момент, но они не приходили на ум. Все это могло показать Гавину Макамлейду, как сильно она боялась, что ей будет недоставать его, несмотря на то что его присутствие причиняло ей много боли. Она подняла глаза и, взглянув в его волевое лицо, увидела, что он смотрит на нее.
Гавин ожидал от нее какую угодно реакцию, но только не безразличие. Она стояла, распрямив плечи и наклонив лицо так, что ему не было видно его выражения. Разочарованный, он заторопился закончить разговор.
— Я вернусь, но не знаю когда.
Риа ревниво подумала: не давал ли он леди Беатрис больше заверений о своем желании снова увидеть ее. Возможно, он просил ее ждать его, избегать связей с другими мужчинами. Риа знала только одно — он не должен понять, какими пустыми станут ее дни, после того как он уедет.
— Возможно, мне придется вернуться в Галлхиел.
— Тогда я тоже вернусь в долину.
Хотя он произнес эти слова без особой интонации, без малейшего намека на страсть, которую испытала она, снова увидев его, Риа воспрянула духом от его неожиданного ответа. Он хотел увидеть ее снова. Возможно, его потребность в друге была такой же сильной, как и ее. Понимание их положения вернуло ее на землю.
— Мне не позволят увидеться с тобой, — печально сказала она.
Гавин остановился, и она сделала то же самое, повернувшись к нему лицом, надеясь, что ее чувства не отразятся на нем.
Гавин поразился печальному изгибу ее губ. Ей не было безразлично. Ему страстно захотелось обнять ее за талию и прижать к себе, но он не осмелился. Он почти мог ощущать тепло ее тела своими жесткими ладонями.
— Я не могу остаться, — только и сказал он. Если бы на ее месте была другая, он мог бы солгать ей, успокоить ласковыми словами. Но он не мог поступить так с этой девушкой. Его всегда преследовала мысль, что она будет страдать за поступки и преступления других — его и ее отца. Даже если он будет стараться облегчить страдания, она все равно будет страдать и в конце концов возненавидит его за это. У него стало тяжело на сердце; и он повторил: — Я не могу остаться.
— Риа! — раздался молодой женский голос, запыхавшийся и обеспокоенный.
Риа обернулась и увидела разрумянившееся лицо Сибил, затем она взглянула на Гавина.
— Я должна идти. — Ей не было необходимости говорить ему, какая неприятная встреча ожидала их обоих, если она не уйдет. Исабел, без сомнения, уже сообщила леди Ардит о ее ужасном поведении.