Спектр (Лукьяненко) - страница 4

Тучи плыли так низко, что казалось – можно подпрыгнуть и зачерпнуть ладонью мокрой серой ваты. Первые капли дождя простучали по тропинке, выбивая фонтанчики пыли, на миг стихли – и дождь надвинулся сплошной стеной.

Тропинка вмиг превратилась в подобие жёлоба из аквапарка. Лужи запузырились грязью. Холодная вода плескала по ногам, тучи падали всё ниже – и вот уже Мартин шёл в дожде, в серой мгле, в сердце бушующей стихии. Стало совсем темно. Первые минуты непромокаемая ткань куртки справлялась, потом по коже поползла сырость. Штаны прилипли к ногам, под клапаны ботинок тоже натекало.

Он шёл вперёд, проклиная и дождь, идущий триста дней в году, и заросли колючего кустарника, из-за которого тропинка вопреки здравому смыслу пролегла по холму, и свою работу, и самого себя. Тропинка раскисала прямо под ногами, держать равновесие становилось всё труднее и труднее, он уже не шёл – скользил, балансируя и ежесекундно рискуя упасть. Карабин прирос к спине и заметно отяжелел, к подошвам при каждом шаге прилипало полпуда грязи, а внутри тоже всё раскисло: хлюпало в носу, клокотало в горле, мышцы одрябли мокрой ватой, даже мысли сделались водянистыми и текучими.

Мартин сейчас был бы рад чему угодно – вынырнувшему из кустов зверю, удару молнии и раскату грома, даже неожиданным препятствиям, заставляющим бежать, подтягиваться, прыгать или ползти. Но в сером дожде не было ничего, кроме хлюпающей грязи, мокрых колючих веток и плотного серого тумана. И ничего не оставалось, кроме как идти, монотонно и безостановочно, сливаясь с однообразием ливня.

Огонёк над Станцией он увидел, лишь спустившись вниз с холма. То ли в дожде был просвет, то ли ушли выше тучи – сквозь косые серые струи стал поблёскивать маяк. Красная вспышка, зелёная вспышка, пауза (а на самом деле – вспышка в ультрафиолетовом диапазоне) и яркий белый свет, ослепительный и завораживающий, будто огонь электрической дуги. Мартин зашагал быстрее. Он всё-таки не сбился с пути.

Через час он вышел к Станции. Сложенное из каменных блоков двухэтажное здание не выглядело чуждым в этом краю холмов и болот. Окна, задёрнутые плотными багровыми шторами, казались теми единственно уместными цветными пятнами, что подчёркивали общий серый тон. Маяк на вершине высокой каменной башни поблёскивал высоко над головой. Башенка напоминала не то минарет, не то маленький морской маяк где-нибудь на краю мира.

А на веранде сидел в плетёном кресле-качалке, глядя на приближающегося Мартина, смотритель маяка и местный муэдзин в одном лице – покрытое блестящим чёрным мехом существо полутора метров ростом. Мех на голове ничем не отличался от меха, покрывавшего всё тело, только вокруг больших печальных глаз и губастого рта был реже и короче. Из одежды на существе были лишь длинные, до колен, шорты.