— Это очень мило с вашей стороны. И совершенно излишне.
Он сунул руки в карманы и принялся раскачиваться на каблуках.
— А теперь, похоже, вы пытаетесь отделаться от меня?
Девушка улыбнулась, и в темноте блеснули ее зубы.
— Нет.
— И что же дальше?
Она повернулась, чтобы уйти, и ее маленькие босые ступни оставили на песке небольшие, отчетливые следы, которые тут же заполнила вода.
— А дальше я встречусь с вами снова.
Ему не хотелось отпускать ее. Странное ощущение.
— Где?
— Где-нибудь здесь. На пляже. Я гуляю у воды по вечерам. — Девушка оглянулась на него через плечо. — Приходите как-нибудь, чтобы повидаться со мной… когда будете не на дежурстве.
Пронзительный гудок четырехчасового парома разорвал чистый и прозрачный воздух, подобно вою сирены кареты «скорой помощи», нарушив тишину и покой в кабинете Калеба.
Он недрогнувшей, твердой рукой поставил кружку с кофе на журнал регистрации правонарушений, лежавший на столе.
Прошло всего шесть недель, а он уже не вздрагивал от плачущего воя сирены в ожидании повторного взрыва, который уносил с собой всех оказавшихся поблизости, и спасателей, и гражданских. Он вырос, слушая этот гудок; он плыл на этом пароме домой из школы; и теперь какая-то часть его, по крайней мере, уже свыклась с тем, что он вновь вернулся домой. Медленно и осторожно знакомые звуки и ритмы острова оседали в его сознании, пробуждая в крови эхо воспоминаний. Крики чаек, шум прибоя, стук моторок рыбацких лодок, каждое утро выходящих в море на лов лобстеров, успокаивали его не хуже материнской руки, качающей колыбель.
«Это уже прогресс», — пришла ему в голову язвительная мысль. Если так пойдет и дальше, то, возможно, через пару месяцев он сможет спокойно шагать по улице, не стискивая челюсти и не напрягая мышцы в ожидании выстрела, не обшаривая крыши домов и дверные проемы глазами в поисках притаившихся снайперов. Может, он снова научится спать по ночам.
Кроме того, перед его мысленным взором то и дело вставал образ Маргред — Маргарет — и он словно наяву видел дымку ее темных волос, округлость груди под свободной толстовкой.
Приходите как-нибудь, чтобы повидаться со мной… когда будете не на дежурстве.
Ладно, идея была никудышной. После позора, в который превратился его брак, Калеб зарекся завязывать длительные отношения, в основе которых лежали тоска и одиночество.
Но в те несколько минут на пляже прошлой ночью он, по крайней мере, вновь ощутил себя живым человеком.
В дверь постучали. Эдит Пэйн, секретарь городского совета, просунула в кабинет Калеба гладко причесанную седую шевелюру. Эдит заправляла муниципальным советом с тех самых времен, как началось строительство нынешнего здания, в котором он теперь заседал Она занималась рекламой, выставляла счета и выдавала разрешения от имени городских властей, составляла распорядок дня мэра, а в светлое время суток выполняла обязанности главного диспетчера острова. Когда Калеб проходил мимо ее стола в приемной, его всегда охватывало иррациональное желание вернуться к порогу и вытереть ноги.