Прикованная к земле и вспотевшая, Мэгги остановилась, чтобы бросить яростный взгляд вверх Глупая птица!
Солнечные лучи припекали голову и грудь, когда она продиралась сквозь заросли кустов роз и ежевики на пляже. Длинные усики цеплялись ей за юбку и волосы Руки усеивали крошечные ярко-красные царапины. В воздухе заклубилась мошкара, привлеченная запахом крови.
Она отчаянно хотела оказаться в море, ощутить ритм прибоя, мягкое покачивание волн, свободу соленой воды. Ей хотелось нырнуть и танцевать в глубинах, скользить там подобно буревестнику в небе. Она страстно хотела вновь стать собой, а не этим неуклюжим двуногим созданием, спотыкающимся на неровностях почвы, кровоточащим и преследуемым насекомыми.
Вдали, за золотистой макушкой холма, блестел и искрился океан, внушая надежду и обещание. Но пляжа она пока не видела. Куда же ведет ее буревестник?
Заросли сменились отдельными островками колючего можжевельника и душистого перца. Налетевший порыв ветра зацепил вершину холма и взъерошил Маргред волосы, подбадривая и поднимая настроение. Она запрокинула голову, подставляя лицо свежему бризу.
Склон холма впереди обрывался крутым спуском, кое-где усеянным клочьями солянки и золотарника, в самом низу переходившим в каменистый берег.
Маргред сделала глубокий вдох. Запах суши здесь смешивался с соленым ароматом воды. Чуть дальше виднелась крохотная, похожая на сложенные ковшиком ладони бухточка, словно зажатая между скалистыми пальцами. На солнце сверкали волны, дразня и маня к себе. Видеть их было мучительно.
И там, у самого края воды, рядом с лужицей воды, оставшейся после отлива, в которой покачивались коричневые водоросли, ее ждал Дилан.
Один, без Конна.
«И почти без одежды…» — неожиданно отметила про себя Маргред. Осознание это было чисто человеческим. На бедрах у него болтались узкие, мокрые, рваные шорты-плавки, которые следовало счесть явной уступкой правилам приличия. Интересно, он надел их ради нее? Или ради себя? Сейчас Дилан мог считаться креатурой принца, но в течение первых тринадцати лет его воспитывали человеком.
Его темные влажные волосы, небрежно отброшенные назад, ниспадали на широкие голые плечи. Он стоял босой на камнях, с легкостью сохраняя равновесие.
Что же, по крайней мере одно преимущество у нее было. Маргред носила туфли.
И она заковыляла в них по усыпанному мелкой галькой берегу.
На звук ее шагов Дилан обернулся. Он сделал было движение к ней, но вовремя спохватился.
Селки не прикасались друг к другу, даже во время приветствия. Касание допускалось только во время боя или спаривания, которые в равной мере можно было счесть как актами обладания, так и страсти.