Женщина взглянула на дом со спокойной уверенностью, которая шла ей намного больше, чем измятая больничная одежда, в которую она была одета. Несмотря на полицейскую куртку, накинутую на плечи, и ослепительно-белую повязку на голове, она выглядела утонченной, грациозной, уверенной в себе и экзотичной. Наверное, именно так смотрелась бы голливудская кинозвезда в африканской глуши.
— Это Мэгги, — небрежным тоном представил незнакомку Калеб.
Люси подумала, а отдает ли себе брат отчет в том, какой теплотой светятся его глаза и каким жестом собственника он приобнял девушку за талию, помогая ей подняться по ступенькам.
— Мэгги, это моя сестра Люси.
Люси встретила взгляд больших темных глаз девушки, и ей показалось, что в ушах у нее зарокотал шум прибоя. У нее перехватило дыхание, в груди стало тесно. Она широко раскрыла рот, стремясь вдохнуть хотя бы глоток воздуха.
По лицу незнакомки скользнула тень недоумения и растерянности.
— Твоя сестра? Но…
Калеб бросил на нее острый взгляд, и лицо его приняло сосредоточенное выражение.
— В чем дело? Вы узнали друг друга?
Тяжесть в груди у Люси не проходила. Это было не узнавание. Скорее изжога. Она с трудом протолкнула в легкие глоток воздуха и задержала его, как научилась делать давным-давно, пока давящее ощущение в груди не исчезло и окружающий мир не встал на свое место.
— Н-нет, — медленно сказала женщина. — Просто… мне вдруг показалось, что… Нет, все нормально.
Люси вновь обрела способность дышать.
— Может быть, хотите выпить чаю?
— Нет. Я устала. И хотела бы прилечь.
«Могла бы и «спасибо» сказать», — подумала Люси.
— В таком случае, я провожу вас в вашу комнату.
— Я сам этим займусь. — Калеб легонько коснулся ее руки. — А ты приготовь, пожалуйста, чай. Я присоединюсь к тебе на кухне, как только устрою Мэгги.
Люси улыбнулась, и в улыбке ее чувствовалось изумление и даже щемящая тоска. Устроить Мэгги? Интересно, что вознамерился сделать ее старший братец? Прочесть девушке сказку на ночь и поцеловать в лоб?
Но, разумеется, Люси не выразила своего удивления вслух и не стала дразнить его.
— Кровать уже застелена, — сказала она. — Спокойной ночи.
* * *
Дом, в котором жили смертные, оказался темным и тесным. В нем пахло землей и плесенью, приготовленной пищей и рабочим железом. Он казался одновременно и совершенно чужим, и до боли знакомым, и в нем не ощущалось ни капли той сокрушительной силы, которая мягким толчком приветствовала Мэгги на пороге.
— Так что все-таки случилось? — спросил Калеб, шагая вслед за ней по коридору.
— Я и сама толком не поняла. — Мэгги попыталась найти слова и подобрать объяснение, которое устроило бы их обоих. — Может быть, как ты и предположил, я действительно встречалась с твоей сестрой раньше.