3
Еще затемно Фомич залег в искусно замаскированный окоп. С рассветом пулеметы начали методично прочесывать местность.
Затаившись, Фомич следил, как пули взбивали легкую пыль. Никаких примет. У него занемели руки и ноги, пересохли губы, устали глаза.
С наступлением темноты снайперы собирались вместе и горячо обсуждали итоги дня. Ничего нового. Правда, кто-то видел шевельнувшуюся ветку, замечал блеснувшее стеклышко, у кого-то вызывал подозрение странный куст. Били по ветке, по кусту, по стеклышку — все безрезультатно. А на следующий день с вражеских позиций снова раздавался роковой выстрел.
Седьмой день охоты выдался пасмурным, и видимость ухудшилась. Фомич напряг все силы и следил, как наши пулеметы прочищали кустарник, что справа на взгорье. А рядом голые склоны. Место вовсе пустое, но только полоснули — глядь, вскочил человек и бегом наверх. Упусти миг — немец скрылся бы. Но Фомич успел и приложиться и прицелиться, он успел бы и выстрелить по бегущему, но немец упал и, тесно прижавшись к земле, остался недвижим. Фомич замешкался на какую-то долю секунды и раз за разом выстрелил дважды.
— Наконец-то — облегченно вздохнул Амосов и вдруг нахмурился. Нет, не так он представлял себе конец этого поединка. «Кто же сразил Карла?» — недоумевал Фомич, поглядывая вправо, откуда, он слышал, раздался одиночный выстрел. Кто же опередил старого таежника, которого никто и никогда не опережал? А может, того выстрела и не было? Может, ему послышалось, и немец упал, споткнувшись, а Фомич прикончил упавшего? Поздравлять его начали еще в траншее:
— С удачей, Фомич!
— Ну и ловко его срезал!
Смущенно отмахиваясь, Фомич отвечал на поздравления одной и той же фразой:
— Еще не знаю, меня ли благодарить...
Выбравшись, наконец, из траншеи, он замедлил шаг и не спеша поплелся на базу разведчиков, куда уже сходились все снайперы. Тут тоже не обошлось без шумных поздравлений. Фомич отмалчивался, и никто не мог понять, чего он хмурится.
Амосов построил команду, молча обошел строй:
— Кто был справа от меня, выйди из строя!
Вышли Зубец, Высоцкая.
— Ты стрелял, Семен? — обратился он к Зубцу.
— Никак нет, не успел.
— А ты, Вера?
— Я тоже.
— Вы чего мне голову морочите! — рассердился Амосов. — А ну, винтовки! — властно протянул он руку.
Недоумевая, Зубец отдал свою винтовку.
— Иди в строй! — осмотрев ее, приказал Амосов.
Фомич строго взглянул на Веру.
Девушка вспыхнула.
— Почему обманывала?
Вера смутилась вовсе.
— Снайперу Высоцкой, — повернулся Фомич к строю, — объявляю... благодарность за выстрел, сразивший «неуловимого Карла»! — И, подойдя к девушке, крепко обнял ее, расцеловал. — А теперь разрешаю, поздравляйте, — обернулся он к строю.