— Ну и откуда ты, такое чудо, взялось?
Этот простой вопрос напомнил мне о произошедшем, и, совершенно забыв про булку, захлебываясь слезами, я вывалил на незнакомца все, что произошло. Как подъехала машина, как я увидел папу с мамой, лежащих у подъезда вместе с сестрой; про страшного дядю Игоря и про то, как бежал по улице. Думал ли я, что подобная откровенность может быть для меня опасной? Нет, конечно. Ни о чем я тогда не думал, кроме того, чтобы просто выплакаться и высказать кому-то свою историю.
— Понятно. — Парень вдруг сел по-турецки рядом со мной и задумался. — Вот что, шкет, в историю ты, конечно, попал очень скверную. И если я что-то понимаю, домой тебе возвращаться нельзя. Со мной пойдешь?
Этот парень разговаривал со мной как со взрослым и действительно интересовался моим мнением.
— А потом папа и мама придут за мной? — поинтересовался я на всякий случай.
Парень вздохнул, встал и отряхнул брюки, чище они от этого, впрочем, не стали. Он снова глянул на меня, хотел что-то сказать, нахмурился.
— Наверное, да.
— Тогда пойду.
— В таком случае давай знакомиться, — парень протянул руку. — Гвоздь.
Я хихикнул. С его ростом и в этой кепке мой новый знакомый и правда походил на гвоздь.
— Володя.
— Что ж, идем, Володя, в нашу берлогу.
Так началась моя жизнь в роли беспризорника.
Володя вдруг неуловимо быстрым и плавным движением перетек с кровати на пол и вот уже стоял на руках. Прошелся немного по комнате, кувырнулся вперед и встал. Небольшого роста, расслабленный, но… было что-то в его расслабленной позе такое, из-за чего любой опытный боец, возникни у него такая мысль, трижды подумал бы, прежде чем напасть. Теперь становилось ясным обманчивое первое впечатление — не мальчик, а скорее уже юноша лет тринадцати, только не очень высокого роста, худощавый. Он привычно осмотрел комнату с прямо-таки спартанской обстановкой. Ничего лишнего: кровать, тумбочка рядом, стул, в углу компьютер, а рядом книжный шкаф. Шифоньер у двери. На полу никакого ковра, только ламинат. Светлые обои.
Мальчик подошел к стене, и её часть вдруг отъехала в сторону, открыв сейф. Набрав код, он открыл тяжелую дверь и задумчиво оглядел содержимое, совершенно не вписывающееся в комнату подростка: два меча в ножнах и две кобуры с какой-то хитрой системой ремней. Привычным движением он взял с полки пистолеты, застегнул ремень, подтянул два ремешка. Теперь пистолеты оказались у него за спиной, располагаясь под небольшим углом друг к другу. Отработанным жестом он завел руки за спину, большими пальцами отстегнул ремешки с кобур и выхватил оружие, проверяя, как взводится курок. Снова поставил оружие на предохранители и вернул обратно, после чего достал из сейфа мечи — не очень длинные, чуть изогнутые, в темных деревянных ножнах, которые мальчик пристегнул к поясу. Выхватил клинки длиной сантиметров шестьдесят, сделанные из темного, отливающего синевой материала. В основании мечи имели ширину примерно в три пальца взрослого человека, потом клинки плавно сужались и изгибались. И если у рукояти заточка была только с одной стороны, то уже где-то на расстоянии ладони от гарды она становилась обоюдной. По внешнему виду эти мечи предназначались скорее для режущих ударов, но острый кончик с одинаковым успехом позволял и колоть.