– Давай! – скомандовал он и открыл дверцу.
Боевик мощным толчком отправил Решетова внутрь.
– Нет! – неожиданно громко взвыл за его спиной Туманов. – Нет! Пахан! Лучше пристрели!
Но в следующую секунду державшие его парни втолкнули толстяка вслед за Решетовым.
– Не-е-ет! – раздался громкий вой Туманова, прежде чем дверца закрылась.
Туманов орал потому, что, в отличие от Решетова, успел нахвататься кое-каких связанных с рыбной ловлей знаний и понял, где сейчас окажется.
Камерами «шоковой заморозки» оборудуются все современные траулеры. Разумеется, не была исключением и «Алазань». Принцип действия этого метода предварительной обработки добычи довольно прост. Пойманную рыбу, промыв, помещают в специальную герметичную камеру, там обдают паром температурой около двухсот градусов, после чего резко охлаждают и прессуют под огромным давлением. В результате получаются огромные рыбные брикеты, такие, которые всегда можно увидеть на складах магазинов «Океан».
Колыма повозился у дверцы, нажимая какие-то кнопки, а потом повернулся и крикнул:
– Готово, пахан!
Стоявший в нескольких шагах от пульта управления смотрящий жестко усмехнулся и дернул красный рубильник. Раздался монотонный гул, а сквозь него через двойную дверцу камеры донесся дикий крик, резко оборвавшийся через пару секунд.
– Откуда поедет, Коля? – спросил смотрящий.
– Оттуда, – Колыма кивнул влево. – Да вон, посмотри, пахан, уже, кажись, все. Быстро же эта штука здесь работает, на обычных сейнерах минут по десять ждать надо.
Из окна, находившегося сбоку камеры, по специальному желобу прямо под ноги смотрящему съехал аккуратный куб. С первого взгляда невозможно было понять, что это такое – какая-то беспорядочная мешанина. Однако, присмотревшись повнимательнее, кое-что разобрать было можно. Где Решетов, а где Туманов, понять было нельзя, но сверху явно оказалась чья-то обтянутая дорогим пиджаком спина, из-под которой выглядывало что-то розовое. Щека это или ладонь, понять было невозможно. Снизу, в одном из углов брикета, виднелся смятый, деформированный ботинок. Больше разобрать было ничего нельзя.
Батя невесело усмехнулся и, почти не разжимая губ, тихо сказал:
– Вот до чего доводит жадность. Вели бы дела честно – на югах бы сейчас пузо грели.