— Что за Нинка?
— Она лаборанткой у нас работала. Что-то она такое слышала про шефа… С ним имел дело какой-то ученый… Профессор-историк, по моему. Этот профессор писал книгу о самых удачливых мошенниках девятнадцатого века, и кажется, там целая глава про прадедушку Розенталя намечалась.
— Елки, буквально наша тема… Как этого профессора звали?
— Я не помню, хотя Нинка вроде говорила… Шолохов… или Шелест… Нет, не помню.
— Ну ладно. А что, говоришь, с Ниной этой случилось?
— Так глупо вышло — она, наверное, поскользнулась в подвале, и ударилась виском о ручку ящика с телом. Ее только к вечеру нашли. Тогда к нам покойника привезли, грузчики спустились в подвал, смотрят — Нинка лежит, мертвая. Милиция приезжала — несчастный случай. Пол в подвале был мокрый, в то утро механики приходили, профилактику в холодильниках делали, и, видимо, разлили что-то. Так и получилось.
— Угу. Странно все-таки. Как раз хотела тебе что-то рассказать… Ваш разговор никто не мог подслушать? Вы где сидели?
— Не помню… Кажется, на втором этаже, в вестибюле.
— А, это там ты в пальмах пряталась?
— Не совсем там — пальмы на галерее, но оттуда, конечно, все было бы слышно. Я не придала тогда этому значения — что в этом секретного? Хотя теперь… Но раньше я смерть Нины с нашим разговором как-то не связывала. С тобой говорить страшно…
— А что это за галерея на втором этаже? Что там находится?
— Там? Двери в кабинеты Розенталя и его заместителя, потом идут кладовки, в них лаборанты всякие мелочи хранят… Ты, думаешь, кто-то услышал и Нинку…?
— Доказать что-нибудь сейчас уже трудно. Но ты сама-то веришь в такое совпадение?
Света долго молчала.
— Уже нет… Черт знает что. У тебя талант внушать гадости всякие. Никогда бы о таких вещах не думала, а тебя слушаю — на все начинаю смотреть иначе. Скоро будет казаться, что вокруг — одни бандиты, убийцы. Маньяки.
— Да, это я умею. Расскажи про Нину. Она замужем была?
— Нет.
— А мужик у нее был?
— Не знаю… Скорее всего нет. Хотя она несколько раз в компании упоминала „Славик, Славик“. Рассказывала, что он все время в командировках, за границей. Врала, я думаю. Ни разу ее никто с мужиком не видел.
— А почему? Страшная была?
— Нет, что ты… Красивая. Высокая, натуральная блондинка. Глаза черные. И такая улыбка… все падали.
— Но почему же тогда?..
— Ей женщины нравились.
— Вот оно как. А ты откуда знаешь?
— Ну… знаю. Чего привязался?
— Ладно… Так что там у этих, из казино не сложилось? Почему они не смогли узнать, кто похороны испакостил? Все повесили на Розенталя и успокоились?
— Да нет, мучили нас недели две. Сначала, конечно, спрашивали, кто из посторонних был в тот день в здании… Но это же глупо. На похороны куча народа съехалась, разве могли мы всех знать?