Эбботт неожиданно понял, что кивает, захваченный гипнотическим ритмом слов старика.
— Это сны. Когда я бросаю их в огонь, они продолжают гореть, ведь сны никогда не кончаются, это каждый знает, правильно?
— Правильно.
Алло, это служба спасения? Вы не можете выслать команду куда-то в Теннесси? Здесь поезд буйствует, а старик, управляющий им, живет на острове Нетинебудет. Захватите сети!
Эбботг согласился бы сейчас со всем, что сказал машинист.
— Но если они продолжают гореть, почему тебе надо подбрасывать еще?
— Они уменьшаются. Горят и становятся действительно маленькими. — Машинист вытянул руку и свел наподобие пинцета большой и указательный пальцы. — Вот такими. Но никогда не сгорают полностью. Сны — они же длятся вечно, так ведь?
Так ведь! Да какого черта? Чего спрашивать? Об этом же все знают. Застрять в неуправляемом поезде с призраком Карлоса Кастанеды, который растапливает печку снами! Наверное, во всем этом есть какой-то высший смысл…
— И они говорят обо мне, эти сны? Обзывают меня, оскорбляют?
Старик засмеялся и топнул ногой:
— Они не оскорбляют тебя, они просто говорят о тебе. А многие из них даже этого не делают, — сказал он, медленно наклонив поезд влево, а затем повернул самое верхнее и маленькое колесо вправо. Состав дернулся и заметался, как заблудившийся корабль в полночном океане, безмолвно кричащий звездам и равнодушному ночному небу. — Но многие говорят, — продолжал машинист, — и не все из них даже знают тебя.
— Это не имеет смысла.
— Все не имеет смысла, — пришел ответ. Машинист подождал несколько секунд, уставившись в стену паровозной топки, а потом сказал:
— Я слушаю их каждый день.
— Что они говорят обо мне?
— Не могу сказать.
— Не можешь или не хочешь?
— Не хочу. Не могу. Какая разница.
— Для меня большая.
— Не повезло тебе, сержант. Меня не проведешь. — Старик положил локти на колеса, вытащил платок из заднего кармана, вытер лицо и опять стал смотреть в стену. — Нет… не проведешь, — произнес он еще раз, взялся за второе по величине колесо и размашисто, быстро отправил его чуть ли не в полный оборот. Затем ребром ладони, четко поставленным ударом, сдвинул целый ряд рычагов.
Поезд дернулся. Машинист перевел взгляд на стену:
— Так-то лучше.
Потом крутанул колесо снова, в этот раз менее резко, умудрившись в то же время засунуть платок в карман.
Эбботт поднялся на ноги и осторожно подошел к машинисту:
— А на что ты там постоянно смотришь? Не обернувшись, старик осведомился:
— Это имеешь в виду?
Он постучал по маленькому экрану, установленному в стене прямо над колонной управляющих колец.