Оборотень покосился на солнце, наполовину скрывшееся за горизонтом, и сообщил:
– Вообще–то они должны уже появиться. Странно, что они задерживаются.
Это было сказано так, словно он не мог дождаться горячо любимых родственников. Я не выдержала и рассмеялась, но смех застрял у меня в горле, когда из травы выступили о н и.
Это были высокие (метра два ростом, не меньше) человекоподобные существа. Их кожа отливала синевой свежеокрашенных джинс, выступающие изо рта клыки доставали до подбородка, а заостренные уши – аж до макушки. Да, и еще все они были лысые, как колено.
Господи, а во что они были одеты! Эти тряпки постеснялись бы одеть последние российские бомжи.
Но, как бы то ни было, к нам они не приближались. Может, почуяли в Луисе родственную кровь?
Но тут я поняла, что ошиблась. Они просто ждали кого–то. Этот кто–то выполз из зарослей самым последним. Он был такой же синемордый, клыкастый и ушастый, но настолько толстый, словно между собой склеились штук пять местных кровососов.
Он оглядел каждого из нас, затем его взгляд обратился на меня и он плотоядно щелкнул клыками. Этого мои нервы уже не выдержали.
Я зажмурилась и завизжала.
Когда у меня в очередной (то ли в пятый, то ли в шестой) раз закончился в легких воздух, мне бесцеремонно зажали рот и прошипели на ухо:
– Заткнитесь, пожалуйста, миледи.
А Луис добавил с другой стороны:
– И открой глаза.
Я решила послушаться этих советов и увидела совершенно потрясающую картину: вокруг нас, зажав уши, бегали вампиры, они сталкивались, падали, поднимались на ноги и вновь падали. Их жирного повелителя (кем же еще может быть эта бочка?) и след простыл (а может, его разорвала акустическая волна?).
Все так же бегая по кругу, вампиры скрылись в бескрайней степи.
Ланс потрясенно уставился на меня:
– В первый раз вижу, чтобы их прогнали.
– Я еще и не так могу, – скромно ответила я.
– Угу, – мрачно подтвердили «прынцы».
* * *
Мы спокойненько переночевали возле тех же деревьев. Всю ночь нас никто не беспокоил. Скорей всего, вампиры, убежав, рассказали своим друзьям, что туда ходить не надо, там слишком громко кричат. А любителей пения Витаса среди местных, больных на всю голову, монстриков, по–видимому, не нашлось.
На рассвете начали думать, что же делать дальше. Возвращаться в город – было бы полным безрассудством, а идти куда–то еще…
Разговор шел по кругу, когда я вдруг заметила, что кто–то направляется к нам со стороны города. Две фигурки: одна повыше, другая пониже – медленно приближались, опасливо оглядываясь на ворота.
Мои спутники тоже заметили их, а потому разговор как–то сам собой заглох. Наконец, фигурки приблизились, и мы смогли их рассмотреть. Это были мальчик и девочка. Мальчик – лет десяти, девочка – семи. Примерно так.