Соколиная книга (Соколкин) - страница 41

Счастливым быть уже я не сумею.
Другая жизнь у Родины в крови.
Лужков построит новую Помпею
в последний день
несбывшейся любви.
13 августа 2008

* * *

Грустью я обижен и растрачен —
на тебя,
на жизнь,
на белый свет.
Я растрачен и переиначен,
бьет в глаза холодный белый свет.
Это там,
где небо было вольно
под крестом могучего орла,
там, где песня-сказка,
вспыхнув болью,
по оврагам-кочкам понесла.
Там, где был я верен и уверен
в крепости заветного кольца.
Сердца жар был волчьей страстью мерян
в злых зрачках любимого лица.
И теперь под волчий вой,
играя
как река, —
в предчувствии беды —
кровь моя бурлящая,
дурная
сносит этой крепости следы.
Размыкая ветреные руки
безучастной спутницы – судьбы,
жаркого дыхания разлуки
на твоих губах растут клубы.
Словно с ветки лист
в страну иную —
с губ слетает поцелуя след.
Словно песню спев свою земную —
в небо вышел неземной поэт…
24 сентября 2008

Одиночество

Во тьме земной
грущу в окно я,
где звезды рушатся на дно
моей души, —
мне все равно…
Ведь одиночество такое,
что не вмещается в окно.
Но заклинаю
сквозь невзгоды:
– Любовь бессменна и нежна,
неубиваема она.
Замки срывая, платья, годы,
она придет —
твоя жена.
Ты задохнешься чуть не плача,
когда ошпарят,
хохоча,
как будто духом первача, —
бессмертно молодые губы,
рот в рот —
органами звуча.
25 сентября 2008

Вызов

От тебя я письмо получил —
чистый лист —
ослепительно белый,
как дыханье в казенной ночи
или к сделке готовое тело.
Я на нем начертал слово «Да!»,
хоть себя ненавидел за смелость.
Испарились чернила.
Звезда
вместо них на листе загорелась.
Твое фото смахнул со стола.
Показалось, что ты побледнела…
За окошком осенняя мгла…
Да, я понял, чего ты хотела…
29 ноября 2008

* * *

Через полчаса мне уходить,
улетать, сбегать, перегорать,
забывать, бросать и не будить…
В общем, любовь предавать.
Через полчаса мне одному
те полжизни, что ты отняла,
в топку паровозную бросать.
Сердце отправляя на луну —
пусть мертвые хоронят мертвецов…
А я на самолете улечу.
Предавшие любовь —
пешком не успевают.
28—30 ноября 2008

Мне 22, я весь в губной помаде

* * *

Мне двадцать два.
Я весь в губной помаде
девчонок, что целуются, спеша.
Я как поэт —
извел пять тонн бумаги,
но как поэт
не сделал ни шиша.
Не потому ли по ночам мне верится,
что я смогу,
поднявшись спозаранку,
сдернуть с неба
Большую Медведицу
и подарить
Свердловскому зоопарку.
Сентябрь 1985

Это не о тебе

Л. Л.
Свои чувства, как зверя, затравливаю.
Сердце – не кубик Рубика.
Я тебя из себя выдавливаю,
как засохшую пасту из тюбика.
Боль, как крик в катакомбах, глушится.
Но все дальше от выхода ты.
На натянутых нервах сушится
душа, застиранная до дыр.