Когда машины наконец пробрались через разбомбленный центр в совершенно сохранившийся район богатых особняков, а затем вышли на знакомую уже нам дорогу, лежавшую по-над Эльбой, все вздохнули свободно. Легкие жадно хватали воздух, напоенный соками влажной земли, свежей сыростью эльбинской поймы. Сады буйно цвели за невысокими решетчатыми заборами, и не было им никакого дела до только что отшумевшей страшной войны.
Казалось, война обошла этот край. Впрочем, это почти так и было. Тут все осталось цело, и лишь белые простыни, свешивающиеся с балконов, с окон, напоминали о состоявшейся капитуляции.
По пути наш искусствовед рассказал нам о Кёнигштейне, этом замке-крепости, где были отысканы сокровища. Машины приближались к знакомому памятному распадку, в котором совсем недавно хранились сокровища Дрезденской галереи.
– Может быть, остановимся поглядеть?
– Там уже нечего глядеть, – усмехнулся командующий. – Все картины теперь в надежном месте, стоят на просушке, и над ними колдуют лучшие реставраторы Москвы и Ленинграда… А ведь что там ни говори, вовремя мы освободили мадонну Сикстинскую, – продолжал он. – Мне доложили, что сырость сильно попортила почти все картины, что на иных краски отстают от полотна… Ну теперь-то они в верных руках. Мы с Иваном Ефимовичем Петровым, когда выпадет свободный час, ездим их смотреть. Любуемся. Иван Ефимович, кстати говоря, большой любитель и ценитель живописи. С ним интересно. И справочника не надо.
– Это точно. А знаете, товарищ маршал, такого трофея, как у нас, у союзников нет. Говорят, они захватили все золото Рейхсбанка. Но ни за какое золото таких картин не купишь, – рассуждал искусствовед. – Это будет достойной компенсацией за музеи, картинные галереи, дворцы, которые гитлеровцы разграбили и разрушили у нас.
Конев вновь поворачивается к нам с переднего сиденья и сурово смотрит на офицера, высказавшего такое предположение.
– Вы так полагаете? – строго спрашивает он. – А я вот уверен, что правительство наше на это не пойдет. Хотя, вероятно, это было бы справедливо.
– Но ведь немцы сколько всего у нас награбили? Сколько наших национальных ценностей из-за них погибло?
– Не немцы вообще, а гитлеровцы. А мы не можем поступать, как они.
– Но позвольте, товарищ маршал, а Наполеон? Он ведь, отступая, тащил с собой сокровища Московского Кремля на двадцати пяти подводах. И, убедившись, что не дотащит, утопил в каком-то озере. А англичане? Сколько они всего награбили для своего Британского музея! Я ведь эти коллекции знаю. Даже мумии из могил крали.