— Очень просто. Мы с тобой, Настена, убеждены в его причастности к убийству. По крайней мере одному убийству. Поэтому нам непонятно его заявление. А если посмотреть на ситуацию с точки зрения обывателя, прочитавшего его книги и верящего в их содержание, а таких большинство, то они ему сочувствуют. Человек в трансе. Так и должно быть. Он потерял самых близких людей. О какой славе можно думать? Какие книги?
— Я знаю одно. Имя раскручено, и оно должно работать, — настаивала Настя. — И я могу себе представить их следующий ход. Новоселова знакома с Фальком. Обложка тоже должна выстрелить. А если Новоселова обращается к Фальку и просит его написать книгу о се муже, который, как выяснится позже, был очень болен, но не знал об этом?
— Типун тебе на язык. Забываешь, Настенька, что книги-то пишет не Фальк, а Слепцов. Он сам о своей смерти напишет? И потом, Слепцов не та фигура. Его знает узкий круг читателей.
— Не имеет значения. Покупать будут новый бестселлер Фалька, а о ком он написал книгу, уже неважно. Скандал со смертью Акишина привлек читателя к первой книге. Вторая подкрепила успех. В ней речь шла о мировой звезде балета, но и имя Фалька сыграло свою роль. Тиражи утроились по сравнению с первой книгой. Фальк сам стал суперзвездой.
— И все же новый бестселлер должен появиться.
— Согласна. И опять мы ничего не можем поделать. Наша участь — сидеть и ждать очередного скандала с убийством.
Ждать пришлось целых три месяца. Кончилась зима, и опять на дворе запели птички.
Третья книга Саши Фалька называлась «Проклятая молодость».
9.
«Меня преследует страх. Я хотел славы, по добился лишь одиночества. Пока Лиля была со мной рядом, жизнь имела смысл, отчетливо просматривалось большое будущее. Смерть
Акишина и Угрюмова всего лишь эпизоды, закономерное завершение их славы, передача эстафетной палочки мне в руки. Я сделал их имена бессмертными. Стоящий одной ногой в могиле, Акишин поставил в гроб вторую ногу. Я лишь помог ему это сделать в момент экстаза, к которому его привела собственная симфония, разливающаяся бальзамом по облепленному метастазами сердцу. Оно остановилось. Акишин умер с улыбкой на лице. Тот же финал ждал Угрюмова, больного СПИДом. Смерть съедала его по кусочкам. Я решил эту проблему в считанные секунды. Он так и не успел понять, что произошло. Днем раньше, днем позже. Смерть вичинфицированного не вызывает сожалений. Мы привыкли относиться к ней с презрением. Смерть мегазвезды в зените славы — это трагедия. Он этого не понимал. Мне удалось исправить ситуацию. Прав я или нет, решит суд. Суд Всевышнего, а не земных законов, далеких от истины и справедливости.